ВАЛЕНТИНА роже
(Полтава)

Название рассказа Т.Толстой «Чистый лист» во многом значимо и вызывает определенные ассоциации в современного читателя. В частности, оно может ассоциироваться с известным латинским выражением tabula rasa как в его прямом значении - чистая доска, где можно написать все, что угодно, так и в переносном - пробел, пустота. Ведь в финале рассказа герой, добровольно изменивших свою внутреннюю сущность, просит «ЧИСТЫЙ письмо», чтоб «обеспечить интернат» своему собственному сыну, которого он называет «выкидыш». Читатель понимает, что «чистый лист» в контексте заключительного эпизода является важной деталью, символом начала новой жизни героя, у которого исчезла душа, а на ее месте образовалась пустота.

С другой стороны, Крылатое выражение tabula rasa ассоциируется с трудами известных философов. Так, Локк считал, что только практика формирует человека, а его ум при рождении - tabula rasa. И.Кант и ориентировавшиеся на него американские трансценденталисты отвергали указанный тезис Локка. С точки зрения Р.Эмерсон достойной трансценденталистов, человеку от рождения присуще понимание истины и заблуждения, добра и зла, и эти идеи Трансцендентальные, даются человеку априори, приходят к нему помимо опыта. Татьяна Толстая ничего не делает прямых намеков на эти философские споры, но в ее произведении важную роль играет мотив души, которая в подтексте рассказа воспринимается в традициях классической литературы

как поле битвы между добром и злом, между Богом и дьяволом.

Рассказ «Чистый лист» делится на семь небольших фрагментов, Которые тесно связаны между собой. В основе каждого фрагмента - эпизоды внутренней и внешней жизни героя. Однако структурно в тексте произведения можно Вычленить две части - до встречи героя с таинственным врачом, у которого «глаз не было», и после встречи с ним. В основе такого деления лежит оппозиция «живое» - «мертвое». В первой части рассказа акцентируется мысль о том, что «Живое» мучило героя: «И Живое тоненько плакал в грудь до утра» . «Живое» в контексте произведения - символ души. Слово «душа» ни разу не упоминается в рассказе, однако лейтмотивом первой его части является мотив тоски, а тоска, как указывает В.И.Даль - «томление души, мучительная грусть, душевная тревога» .

В странном мире, в котором живет герой, тоска преследует его повсюду. Можно даже сказать, что автор создает Персонифицированный образ тоски, которая «приходила» к герою постоянно, которой он был «поражен»: «Рука руке с тоской молчал Игнатьев», «Тоска придвинулась к нему ближе, взмахнула призрачными рукавом...» , «Тоска ждала, лежала в широкой постели, придвинулась, дала место Игнатьеву, обняла положила голову на грудь...» и т.д. .

Тоска взмахивает рукавом, подобно женщине, и эти таинственные «взмах» способствуют появлению в сознании героя странных видений. Автор рассказа дает коллаж, состоящий из мыслей и видений героя: «... запертые в его грудь, ворочались сады, моря, города, хозяином их был Игнатьев, с ним они ролились, с ним они были обречены раствориться в Небытии» . Подчеркнутая нами фраза «с ним они родились» напоминает о не утверждении Канта и других философов, что человек от рождения - не tabula rasa.

Автор «включает» читателя в поток сознания героя, что дает возможность Значительно расширить контекст произведения. Примечательно, что почти все картины, Которые рисуются в сознании странного героя, Имеют апокалиптический характер. «Жители, окрасьте небо в сумеречный цвет, сядьте на каменные пороги заброшенных домов, урон руки, опустите головы...» . Упоминание о прокаженных, пустынных переулков, заброшенных очагах, Остывший золе, поросших травой базарных площадях, сумрачных пейзажах - все это усиливает состояние тревоги и тоски, в котором находится герой. Как бы играя с читателем, автор рисует низкую красную луну на чернильные небе, и на этом фоне - воющего волка... В подтексте данного фрагмента «прочитывается» известный фразеологизм «выть от тоски», и угадывается авторский намек: от тоски «воет» герой рассказа.

Тоска героя мотивируется в рассказе жизненными обстоятельствами - болезнью ребенка, ради которого жена бросила работу, а также внутренней раздвоенностью, связанной с тем, что у него, кроме жены, есть еще и Анастасия. Игнатьев жалеет больного Валерика, жалеет жену, себя и Анастасию. Таким образом, мотив тоски тесно связан в начале рассказа с мотивом жалости, Который усиливается в дальнейшем повествовании, в частности, в первой части, а во второй части исчезает, потому что исчезает душа героя, а вместе с ней - и тоска.

Особенностью хронотопа рассказа является соединение разных временных пластов - прошлого и настоящего. В настоящем в Игнатьева - «беленький Валерик - хилый, болезненный росточек, жалкий в спазм - сыпь, железки, темные круги под глазами» , в настоящем и верная жена, а рядом с ней в его душе - «зыбкая, уклончивая Анастасия». Автор погружает читателя во внутренний мир героя, Который поражает своей сумрачностью. Его «видения» сменяют друг друга, как кадры хроники. Они объединены общими настроениями, фрагментарны и возникают в сознании героя так, как возникают чудеса в сказках - по мановению волшебной палочки. Однако в рассказе Толстой другие «взмах» - не доброй волшебницы, а тоски.

Во втором «видении» - вереница кораблей, старые парусники, Которые «выходят из гавани неведомо куда», пот?-Му что отвязались канаты. Человеческая жизнь часто сравнивается в литературе с кораблем, отплывающим в путь. Данное «видение» не случайно возникает в сознании героя, не случайно он видит, как по каюте спят больные дети. В потоке его мыслей отразилась тревога Игнатьева за маленького, больного сына.

Третья картина пропитана ориентальнымы и вместе с тем мистическими мотивами. Каменистая пустыня, мерно ступающим верблюд... Здесь много загадочно. Например, почему иней блестит на холодной скалистой равнине? Кто он, Загадочный всадник, рот которого «зияет бездонными провалом», «и глубокие скорбные борозды прочертилы на щеках тысячелетия льющиеся слезы» ? Мотивы апокалипсиса ощутимы в данном фрагментов, а Таинственный всадник воспринимается как символ смерти. Как автор произведения, созданного в стиле постмодернизма, Татьяна Толстая не стремится к Созданию Четких определенных картин, образов. Ее описания импрессионистичны, нацелены на создание определенного впечатления.

В последнем, четвертом «Видение», появившемся в сознании героя, присутствуют реминисценции и аллюзии из повести Гоголя «Вечер накануне Ивана Купала». Здесь та же фрагментарность восприятия, что и в предыдущих эпизод. Анастасия, как символ Дьявольский искушения, и «блуждающие огни над болотной трясиной» стоят рядом, упоминаются в одном предложении. «Жаркий цветок», «красный цветок», Который «плавает», «мигает», «вспыхивает», ассоциируется с цветком папоротника в гоголевской повести, Который обещает герою исполнение его желаний. Интертекстуальные связи рассматриваемого фрагмента и гоголевского произведения явный, они подчеркиваются автором при помощи отчетливых реминисценций и аллюзий. У Гоголя - «топкие болота»; в Т.Толстой - «Болотная трясину», «пружинящие коричневые кочку», туман («белые клубы»), мох. У Гоголя «сотни мохнатых рук тянутся к цветком», упоминаются «безобразные чудовища» . В Т.Толстой «Мохнатый головы стоят во мху» . Рассматриваемый фрагмент объединяет с гоголевских текстом и мотив продажи души (у Гоголя - черту, в Т.Толстой - Сатана). В целом же «видение» или сон Игнатьева выполняет в тексте рассказа функцию художественного предварения. Ведь герой гоголевской повести Петрусь Безродный должен принести в жертву кровь младенца - невинного Ивася. Таково требование нечистой силы. Игнатьев в рассказе Толстой «Чистый лист» тоже принесет жертву - откажется от самого дорогого, что у него было, в том числе и от собственного сына.

Итак, в первой части рассказа данная его экспозиция. Ведущий мотив данной части - мотив тоски, преследующей Игнатьева, Который является, по сути, маргинальным героем. Он одинок, устал от жизни. Его материальные проблемы НЕ акцентируются в рассказе. Однако некоторые детали красноречивей свидетельствуют о том, что они были, например, упоминание о том, что «жена спит под рваным пледом», что герой ходит в рубашке «чайного цвета», которую носили еще его папа, «он в ней и женился, и встречали Валерика из роддома », ходил на свидания к Анастасии...

Заявленные в начале произведения мотивы находят развитие в дальнейшем повествовании. Игнатьева продолжает преследовать тоска («то тут то там выныривала ее плоская, тупая головка»), он по-прежнему жалеет жену, Рассказывая приятелю, что «она святая», и по-прежнему думает об Анастасии. Упоминание об Известной сказке «Репка» не случайно в рассказе, и не случайно в монологах героев оно соседствует с именем любовницы: «И все вранье, если уж репка заселят - ЭЭ не вытащишь. Я-то знаю. Анастасия... Звонишь, звонишь - ее дома нет ». Ситуация, в которой находится Игнатьев, очерченных четко и определенно. Он стоит перед дилеммой: или верная, но измученная жена, или красивая, но уклончивая Анастасия. Герою трудно сделать выбор, он не хочет и, очевидно, не может отказаться ни от жены, ни от любовницы. Читатель может только догадываться, что он слаб, что у него есть служба, но фотоаппарата к ней интереса, нет любимого дела, поскольку

о нем НЕ говорится. А поэтому и тоска его не случайна. Игнатьев осознает, что он неудачник.

Можно упрек автора в том, что характер главного героя обрисован нечетко. Однако, думается, Т.Толстая и не стремилась к такой четкости. Она создает условный текст, рисует условный мир, в котором все подчиняется законам эстетической игры. Герой рассказа играет в жизнь. Он строит планы, мысленно прорабатывает возможные варианты будущей счастливой жизни: «Анастасию забуду, заработаю кучу денег, вывезу Валерочку на юг... Квартиру отремонтируйте... ». Однако он понимает, что при достижении всего этого тоска от него НЕ уйдет, что «живое» будет продолжать мучить его.

В образе Игнатьева Т.Толстая создает пародии на романтического героя - одинокого, страдающего, непонятого, сосредоточенна на своем внутреннем мироощущение. Однако герой рассказа живет в иную эпоху, нежели герои романтических произведений. Это лермонтовский Печорин мог прийти к грустно выводу о том, что у него «душа испорчена светом», что, видно, было ему предназначение высокое, но он не Угадал этого предназначения. В контексте романтической эпохи такой герой воспринимался как Трагическая личность. В отличие от романтических страдальцев герои рассказа Т.Толстой, в частности, Игнатьев и его приятель, не упоминают о душе. Это слово отсутствует в их лексиконе. Мотив страдания дан в сниженно, пародийно плане. Герой и не помышляет о высоком предназначении. Размышляя о его характере, невольно вспоминаешь вопрос Пушкинское Татьяны: «Уж не пародия ли он? "Читатель понимает, что тоска и страдания Игнатьева обусловлены тем, что он не видит выхода из ситуации, которую сам создал. С точки зрения приятеля Игнатьева, он просто «баба»: «Подумаешь, мировой страдалец!» «Упиваешься своими придуманнымы мучения» . Примечательно, что фраза «мировой страдалец» звучит в ироническом контексте. И хотя Безымянный приятель героя является носителем обыденно усредненному сознания, его высказывания подтверждают предположение о том, что образ Игнатьева - пародия на романтического героя. Он не может изменить сложившуюся ситуацию (для этого не хватает ни воли, ни решительности), а поэтому ему оказывается проще изменить себя. Но Игнатьев избирает НЕ путь нравственного самоусовершенствования, Который Был близок, например, многим толстовски героям. Нет, ему проще избавиться от «живого», то есть души. «Вот прооперируюсь..., куплю машину...» Автор дает возможность понятий, что материальные блага не избавят человека от страданий.

В третьей части рассказа Игнатьев не случайно становится свидетелем того, как Смуглый низенький «человечек» звонили «своей Анастасии», которую звали Раиса, как обещал ей райскую, с его точки зрения, жизнь. «Ты как сыр в масле будешь жить »,« Да у меня вся жилплощадь в коврах! »- говорил он , а потом вышел из телефонной будки с заплаканнымы глазами и злым лицом. Но и Этот случае не остановил героя. Он приняло решение, хотя и не сразу.

Встреча с одноклассниками своего приятеля, которому «вырезалы» или «вырвалы» «ее» (читатель давно уже догадался, что речь идет о душе) как что-то ненужное, мертвой, послужила толчком к принятию решения. Героя не насторожило то, что из кабинета Н. «вышла заплаканная женщина», ведь его внимание и внимание приятеля было приковано к втором - к золотым авторучки и дорогие коньяки, к роскоши, которую они Увидел там. Мотив богатства усиливается в данной части произведения. Автор дает понятий, что Этот мотив в сознании обычного, среднего человека тесно связан с образом преуспевающего мужчины. В искаженно мире герои типа Н. ассоциируются с настоящим мужчинами. Т.Толстая в данном случае представляет еще один пример пародийно мировосприятия. Но привычный в окружении Игнатьева идеал настоящего мужчины внушается ему и другом, и Анастасию, которая пьет «красное вино» с другими и на которой «красное платье» горит «приворотным цветком». Здесь не случайна символика цвета и упоминание о «приворотное цветка». Все Эти детали перекликаются с мотивами искушения, с рассматриваемым выше эпизодом из гоголевской повести «Вечер накануне Ивана Купала». «Приворотный цветок» ассоциируется с «приворотным зелье», которое является символом магического влияния на чувства и поступки человека. «Приворотным цветком» для Игнатьева стала Анастасия, которая говорит «бесовские слова» и улыбается «бесовской улыбкой». Она искушает, как бес. Идеалы толпы становятся идеалами для Игнатьева. А Чтобы осуществить свою мечту - избавиться от противоречий, «приручить ускользающую Анастасию», спасти Валерика, Игнатьев нужно «стать богатым, с авторучками». В этом уточнение - «с авторучками» - сквозит авторская ирония. Ироническую улыбку вызывает и внутренний монолог Игнатьева: «Кто это идет, стройный, как кедр, крепкий, как сталь, пружинистымы шагами, не знающих постыдных сомнений? Это идет Игнатьев. Путь его прям, заработок высок, взгляд уверен, женщины смотрят ему вслед ».

В потоке мыслей героя жена постоянно ассоциируется с чем-то мертвым. Так, Игнатьев хотел «приласкать пергаментные пряди волос, но рука встретил Лишь холод саркофага». Как символ холода и смерти в рассказе несколько раз упоминается «скалистая изморозь, звяканье сбруи одинокого верблюда, озеро, промерзшее до дна», «окоченевший всадник». Такую же функцию выполняет упоминание о том, что «Осирис молчит». Заметим, что в египетской мифологии Осирис, бог производительных сил природы, ежегодно умирает и возрождается к новой жизни . Ориентальные мотивы присутствуют и в мечтах героя в том, как он - «мудрый, цельный, совершенные - въедет на белом парадном слон, в ковровой беседке с цветочнымы опахалами» . Да, Изображая внутренний мир героя, автор не жалеет иронии. Ведь он желает чуда, мгновенного превращения, которое принесло бы ему признание, славу, богатство без приложения всяких усилий. «Чудо» происходит, герой изменяется, но только становится не таким, каким представлял себя в мечтах. Однако этого он уже не замечает и не понимает. Мгновенное изъятие «Живого» - его души - сделало его таким, каким он должен Был пол, Учитывая его желания и помыслы.

Автор рассказа свободно играет образами мировой культуры, приглашаем читателя к их разгадке. В основе произведения - распространенный в мировой литературе мотив продажи души дьяволу, сатане, Антихристу, нечистой силе, а также связанный с ним мотив Метаморфозы. Известно, что подобно Христу, совершающему чудо, Антихрист имитирует чудеса Христа. Так, Сатана под видом ассирийцы, «Врача Врачей», имитирует действия врача. Ведь настоящий врач лечит и тело, и душу. Ассириец «экстрактирует», то есть удаляет душу. Игнатьева поражает то, что «глаз у него не было, но взгляд Был», «из глазниц смотрела бездна», а раз не было глаз - «зеркала души», значит и души не было. Героя поражает синяя борода ассирийцы и его шапочка в виде зиккурата. «Какой же он Иванов...» - ужаснулся Игнатьев ». Но было уже поздно. Исчезли его «запоздалый сомнения», а вместе с ними - и «преданная им под?? Уга - тоска ». Герой попадает в царство Антихриста - царство морального зла. Здесь «люди будут себялюбивы, сребролюбивы, Гордый, Надменный, злоречивы, непослушны родителям, неблагодарны, нечестивые, немилостивы, неверны слову..., наглы, напыщенны, любящие наслаждение больше Бога» . По средневекового выражению, Антихрист - обезьяна Христа, его фальшивый двойник . Врач в рассказе Толстой «Чистый лист» - фальшивый двойник врача. Он надевает перчатки не ради стерильности, а «Чтобы не запачкать руки». Он груб со своим пациентом, когда ехидно замечает по поводу его души: «А она у вас, по-вашему, большая?» Автор рассказа Использует общеизвестны мифологический сюжет, значительно модернизируя его.

Рассказ Т.Толстой «Чистый лист» является ярким образцом Постмодернистский дискурса со многими присущи ему чертами. Ведь во внутреннем мире героя есть что-то ужасное и необычное, герой ощущает внутреннюю дисгармонии. Т.Толстая подчеркивает условность изображаемого мира, играя с читателем. Мотивы эстетической игры выполняют структурообразующую роль в ее рассказе. Игра с читателем имеет в произведении разные формы проявления, что сказывается в изображении событий на грани реального и ирреально. Автор «играет» пространственным и временными образами, давая возможность свободно переходит из одного времени в другое, актуализировать информацию различно рода, что открывает широкий простор для читательского воображения. Игра сказывается в использовании интертекста, мифологий, иронии, в соединении разных стилей. Так, разговорная, Сниженная, вульгарная лексика деградировавшего в конце произведения героя - полный контраст по сравнении с то лексикой, которая встречается в его потоке сознания в начале рассказа. Герой играет в жизнь, а эстетическая игра автора с читателем позволяет не только заново воссоздать известные сюжетны мотивы и образы, но и превращает трагедию героя в фарс.

Название рассказа «Чистый лист» актуализирует старый философский спор о том, какими есть ум и душа человека от рождения: tabula rasa или не tabula rasa? Да, в человеке многое заложено от рождения, но его душа продолжает оставаться полем битвы Бога и Дьявола, Христа и Антихриста. В случае с Игнатьевым в рассказе Т.Толстой победил Антихрист.

Гоголь Н. В. Собрание сочинений: в 7 т. /Н. В. Гоголь. - Вечера на хуторе близ Диканьки /коммент. А. Чичерина, Н. Степанова. - М.: Худож. лит., 1984. - Т. 1. - 319 с.

Даль В. И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. /В. И. Даль. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. - 736 с.

Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. - М.: Сов. энциклопедия, 1991. - Т. 1. - 671 с.

Толстая Т. Чистый лист /Т. Толстая //Любишь - не любишь: рассказы /Т. Толстая. - М.: Оникс: ОЛМА-ПРЕСС, 1997. - С. 154 -175.

С.А. ГИМАТДИНОВА,
г. Набережные Челны

Интегрированный урок по рассказу Т.Н. Толстой «Чистый лист»

Цели .

1. Знакомство с содержанием и анализ рассказа.
2. Работа над языком произведения.

Чудо – это то, что невозможно и тем не менее возможно.
То, что не может произойти и тем не менее происходит.

(Бернард Шоу . Назад к Мафусаилу)

На великое дело – великое слово.
От избытка чувств уста глаголют.

(Пословицы)

Сегодня на уроке мы познакомимся с рассказом современной писательницы Татьяны Никитичны Толстой «Чистый лист», постараемся его проанализировать и поработаем над языком произведения.

Т.Н. Толстая родилась в 1951 году. Внучка Алексея Николаевича Толстого, выдающегося писателя, автора... (ученики подсказывают: «Приключения Буратино», «Гиперболоид инженера Гарина», «Аэлита», «Хождение по мукам», «Петр I»). Вошла в литературу в 1980-е годы и сразу же стала знаменита своими рассказами, в которых сочетаются точность рисунка с полетом фантазии, психологизм с гротеском, постижение духовных тайн с изощренной писательской техникой. За роман «Кысь» она была удостоена литературного «Оскара» – премии «Триумф» за 2001 год; стала победителем конкурса «Лучшие издания XIV Московской международной книжной выставки-ярмарки в номинации “Проза-2001”».

«Чистый лист» – один из лучших и загадочных рассказов Татьяны Толстой. Дома вы уже прочитали это произведение.

– Кто его главный герой? Что вы можете сказать о нем и его семье? (Главный герой – Игнатьев. Он живет с женой и больным ребенком.)

– Как он относится к жене? (Жалеет ее. «Ничто так не выматывает, как больной ребенок». Прикрывает пледом, когда она засыпает. Замечает «изможденное лицо», предлагает принести подушку. «Землистая, усталая, дорогая жена спит под рваным пледом». Это ключевая фраза в понимании отношения Игнатьева к жене. Сколько боли, сколько сострадания к матери его больного ребенка!)

– А каково отношение Игнатьева к сыну Валерику? (Любит его, жалеет.)

– Откуда видно, что любит? («Разметался беленький Валерик – хилый, болезненный росточек, жалкий до спазм – сыпь, железки, темные круги под глазами».)

– Найдите слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами (беленький, росточек, железки). Они говорят о трепетной отцовской любви и нежности к ребенку.

Когда мальчик застонал в соседней комнате, «толчком прыгнул Игнатьев в дверь, кинулся к зарешеченной кроватке».

Обращаю внимание учащихся на экспрессивные синонимы: прыгнул, кинулся , – которые передают быстроту действий встревоженного отца.

Заканчивая разговор об Игнатьеве-муже, Игнатьеве-отце, привожу цитату: «...Пожалел ее, пожалел хилого, белого, опять вспотевшего Валерика, пожалел себя, ушел, лег и лежал без сна, смотрел в потолок».

Главное чувство по отношению к семье – жалость.

– Чувствует ли Игнатьев себя счастливым? (Нет, не чувствует. Из-за этого и не спит ночами. Где-то растут сады, шумят моря, строятся города – Игнатьев чувствует себя их хозяином, но... должен заботиться о семье.)

И все-таки в мечтах он представляет себя «властелином мира» и «добрым королем».

– Кто же является постоянной ночной подругой Игнатьева? Кто всегда рядом с ним? (Тоска. Она приходит к герою каждую ночь.)

Толстая использует метафорическую перифразу, называя тоску «печальной сиделкой у безнадежного больного». (Ученики находят и читают цитату: «Каждую ночь к Игнатьеву приходила тоска. Тяжелая, смутная, с опущенной головой, садилась на краешек постели, брала за руку – печальная сиделка у безнадежного больного. Так и молчали часами – рука в руке» .)

Каждую ночь «рука в руке с тоской молчал Игнатьев». Ему даже кажется, что «в города идет тоска». Вот «тоска придвинулась к нему ближе, взмахнула призрачным рукавом...».

– Какие же картины показывает страдающему человеку тоска? (Игнатьев представляет далекие корабли, матросов, туземок, капитана; бескрайнюю каменистую пустыню с «мерно ступающим верблюдом» – представляет те места, где он мог быть, если бы...

А чаще других он видит «неверную, зыбкую, уклончивую Анастасию».)

– «Неверная, зыбкая, уклончивая»... Это положительная или отрицательная характеристика? (Конечно, отрицательная.)

Игнатьев понимает, что она не стоит его любви, – и все-таки любит.

Сейчас мы с вами инсценируем фрагмент рассказа «Игнатьев с другом в погребке». (Учащиеся читают по ролям со слов После работы Игнатьев не сразу шел домой, а пил с другом в погребке пиво, заканчивая диалогом:
– А как его зовут?
– Н. )

– На что жалуется Игнатьев школьному товарищу? (На отчаяние, на тоску. «Я в отчаянии. Я просто в отчаянии». Трижды он повторяет слово тоска .)

– Прочитайте, что говорит Игнатьев о жене. («Жена – она святая. Работу бросила, сидит с Валерочкой... Она просто выкладывается. Почернела вся».)

– О чем говорят эти слова? (Игнатьев сочувствует жене, понимает, как ей трудно.)

– А что он говорит о сыне? («Он болен, все время болен. Ножки плохо ходят. Маленький такой огарочек. Чуть теплится. Врачи, уколы, он их боится. Кричит. Я его плача слышать не могу».)

Снова обращаю внимание на слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами; учащиеся находят: ножки, маленький, огарочек.

– А что такое огарочек ?

Заранее подготовленный ученик читает статью из словаря Ожегова:

Огарок . Остаток недогоревшей свечи.

Очень выразительное слово: отцу кажется, что жизнь в его ребенке чуть теплится и вот-вот догорит.

Игнатьев продолжает жаловаться на судьбу.

(Ученики находят и читают отрывок: «А я вот, представь себе, страдаю. Жена страдает, Валерочка страдает, и Анастасия, наверное, тоже страдает... И все мы мучаем друг друга» .)

Обращаю внимание на синтаксис: о своих страданиях Игнатьев говорит в отдельном предложении, а о страданиях жены, сына, Анастасии - в другом.

– Кто, по его мнению, страдает больше всех? (Он сам, потому и говорит в первую очередь о своих переживаниях.)

– А как считаете вы? (Самые мучительные страдания испытывает жена. Она не спит ночей. Вынуждена оставить работу. Перестала следить за собой: «Игнатьев посмотрел на отросшую черноту волос – давно уже не притворялась блондинкой...».)

Поясняю: Валерик страдает, но меньше. Маленькие дети не умеют болеть, потому что, в отличие от взрослых, не знают, что тяжелый недуг может закончиться смертью. Временное облегчение – и ребенок снова бодр и весел.

– А что вы скажете о страданиях Игнатьева? (Он страдает меньше всех, не сидит с больным ребенком, может отвлечься на работе, в общении с другом; единственное, что делает, – читает сыну по вечерам «Репку».)

Друг иронически называет Игнатьева «мировым страдальцем», «бабой», упивающейся «придуманными мучениями».

Игнатьев говорит о себе: «Я болен...».

– Чем же он болен? (Игнатьев считает болезнью свою тоску.)

Да, в пивном погребке сидят не только Игнатьев с другом, но и тоска – недаром она «поспешала» за нашим героем... Отвязаться от нее не было никакой возможности, швейцар пускал ее и в погребок.

А еще Игнатьев устал жалеть, страдать и сострадать – жалость, сострадание, милосердие кажутся ему болезнью.

– Герой мечтает стать другим человеком. Каким же? («...взбодрюсь. Анастасию забуду, заработаю кучу денег, вывезу Валерочку на юг... Квартиру отремонтирую...».)

– Какой выход предлагает друг? (Считает, что Игнатьеву нужно сделать операцию. «Больной орган необходимо ампутировать. Как аппендикс».)

– Что говорит школьный товарищ о результатах операции? Какие доводы приводит в ее пользу? («1. Необычайно обостряются мыслительные способности. 2. Растет сила воли. 3. Все идиотские бесплодные сомнения полностью прекращаются. 4. Гармония тела и... э-э-э... мозга. Интеллект сияет, как прожектор».)

И последнее, что особенно убеждает, – уже есть оперированные: «...один кореш есть – я с ним в институте учился. Большой человек стал».

Значит, удалив этот ненужный орган, можно даже стать «большим человеком».

– Что же это за орган? Называет ли его друг? (Нет, не называет. Он говорит: «У собак ее нет. У них рефлексы. Учение Павлова».)

Запомним местоимение ее . Следовательно, ампутировать будут орган, и этот орган не он (мозг), не оно (сердце), а она .

– Как относится Игнатьев к автолюбителям? (Не любит их. «Кто-то на “Жигулях” нарочно прокатил по луже, облил Игнатьева мутной волной, забрызгал брюки. С Игнатьевым такое случалось часто».)

– Почему же такое происходит? (Из-за дурного воспитания. Тот, кто едет, кичится своим богатством перед тем, кто идет, и не просто кичится, а еще хочет унизить, обидеть человека.)

Здесь важную роль играет слово нарочно . Нарочно – значит специально, чтобы обидеть, посмеяться над пешеходом. А ведь лужу можно и объехать. Кстати, в Европе на дорогах так себя не ведут. Водители останавливаются, давая возможность перейти улицу идущему человеку.

– Какие мысли приходят в голову Игнатьеву? («...Куплю машину, сам буду всех обливать. Мстить за унижения равнодушным».)

Как видите, хамство одних порождает озлобленность и хамство других – это как цепная реакция.

– Но откуда видно, что Игнатьев все-таки не хам, не наглец? (Он «устыдился низких мыслей, покачал головой. Совсем я болен».)

Важное слово для понимания характера героя – устыдился . Подберите синоним к слову стыд . (Ученики без труда находят самый близкий синоним – совесть .)

Да, стыдно – это совестно, неловко, неудобно перед другими.

Смуглый человек, который стучит монеткой в стекло телефона-автомата, дожидаясь своей очереди, раздраженно бросает мальчику: «Совесть надо иметь». Так в рассказе начинает звучать тема совести.

– Смог ли дозвониться до Анастасии Игнатьев? (Нет, не смог. «...долгие гудки не нашли отклика, растворились в холодном дожде, в холодном городе, под низкими холодными тучами».)

Трижды Толстая повторяет слово холодный . Повтор здесь – средство выразительности, эмоциональности. Он нужен для того, чтобы показать, как неуютно чувствует себя герой в родном городе, – ему, пешеходу, холодно среди пассажиров. У него есть совесть, милосердие. «Смуглого низенького человека», выходящего из кабины телефона-автомата со слезами на глазах, он встретил «сочувственной улыбкой».

Чтение по ролям эпизода «Игнатьев у “большого человека”» (со слов «Н. принял через неделю...» кончая словами «Аудиенция окончена»).

– Из кабинета большого человека выходит заплаканная женщина. О чем говорит эта художественная деталь? (Н. – большой начальник. Он отказал женщине в какой-то просьбе, поэтому она выходит со слезами.)

– Почему друг Игнатьева нервничал, разговаривая с институтским товарищем? (Н. – «человек значительный». Работает в солидном учреждении. «Стол, пиджак, золотая авторучка в кармашке» – словом, начальник.)

Правильно, любой простой смертный робеет перед «властителями и судиями», тем более что они чаще всего, не поняв даже сути дела, этим простым смертным отказывают.

– Что сказал Н. насчет операции? («...Быстро, безболезненно, я доволен... вырывают, экстрагируют».)

– Вы знаете что такое экстракт ? (Заранее подготовленный ученик читает: Экстракт . То же, что вытяжка. – Ожегов).

Экстрагируют – значит извлекают, вытягивают отдельные составляющие из целого.

– Почему разговор с Н. был таким коротким? (Н. – большой начальник, деловой человек. Ему некогда. Отвечая на вопрос, смотрит на часы.)

– Какие канцеляризмы встречаются в этом коротком эпизоде? («Я действовал так...», «не афишировать», «времяхранилище», «аудиенция окончена».)

Кладбищенским холодом веет от этих слов. Времяхранилище – авторский неологизм Толстой. Для данной ситуации – чрезвычайно выразительное слово. Начальники такого ранга считают, что каждая минута их жизни драгоценна, неповторима, и стараются поскорее избавиться от назойливых посетителей.

– Откуда видно, что Н. – человек очень обеспеченный? (У него «золотая авторучка», «массивное золотое времяхранилище», дорогой ремешок.)

– Как мы видели, тоска сопровождает Игнатьева всюду как его постоянная спутница. Ходила ли она с Игнатьевым в кабинет «значительного человека»? (Нет, не ходила. В солидном учреждении с множеством табличек и с крепкими дверями ей не место. Да начальникам и не нужно знать, что такое тоска.)

Тоска возвращается к Игнатьеву уже после аудиенции. (Учащиеся находят цитату: «Опять подбиралась тоска, вечерняя подруга. Выглядывала из-за водосточной трубы, перебегала мокрую мостовую, шла, смешавшись с толпой, неотступно следила, ждала, когда Игнатьев останется один» .)

– Какую жизнь обещает друг Игнатьеву после операции? («Здоровая, полноценная жизнь, а не куриное копание! Карьера. Успех. Спорт. Женщины. Прочь комплексы, прочь занудство! Ты посмотри на себя: на кого ты похож? Нытик. Трус! Будь мужчиной, Игнатьев! Мужчиной! Тогда тебя и женщины любить будут. А так – кто ты? Тряпка!»)

– Упоминание о женщинах снова заставляет Игнатьева вспомнить об Анастасии. Считала ли она Игнатьева мужчиной? (Не считала. «Сомнительно. Чтобы ты. Игнатьев. Был мужчиной. Потому что мужчины. Они. Решительные».)

– Какое символическое значение имела для Игнатьева отцовская «шелковая чайного цвета рубашка с короткими рукавами»? (Связь с прошлым, с отцом. Сначала ее носил Игнатьев-отец, потом – Игнатьев-сын: «хорошая вещь, без сносу; он в ней и женился, и встречал Валерика из роддома».)

– Почему Игнатьев сжег эту рубашку? (Потому что так хотела Анастасия.)

Подчинившись ей, Игнатьев сжег свои кровные связи с прошлым (родителями) и настоящим (женой и сыном).

Рубашка должна быть дорога как память, но герой пренебрег этой памятью.

– Кто же завладел пеплом от сожженной рубашки? (Тоска. «Игнатьев сжег чайную отцовскую рубашку – пепел ее по ночам осыпает постель, пригоршнями пересыпает его тоска, тихо сеет через полуразжатый кулак».)

– Анастасия считает Игнатьева слабым. Он соглашается на операцию, чтобы стать сильным. Для чего ему нужна сила? («Заарканит... Анастасию. Он приподымет землистое, опущенное лицо дорогой, измученной жены... Улыбнись и ты, маленький Валерик. Твои ножки окрепнут, и железки пройдут, ибо папа любит тебя, бледный городской картофельный росточек. Папа станет богатым, с авторучками. Он позовет дорогих докторов в золотых очках...»)

– Игнатьев считает, что он станет другим человеком, – «противоречия не будут разрывать его», он позабудет «о постыдных сомнениях». Какие сравнения использует писательница, рисуя «нового» Игнатьева? («Стройный, как кедр, крепкий, как сталь».)

Последнее сравнение – «холодное». Сталь не только твердая, но и холодная.

– В этой части находит продолжение тема совести. С кем она связана? (С Анастасией. Она говорит «бессовестные слова», она «улыбается бессовестной улыбкой».)

Обращаю внимание на пейзаж в следующей части. Ученики читают:

3а окном кухни щебетало летнее утро. Поливальные машины радужными веерами распыляли короткую прохладу, в путаных клубах деревьев попискивало, попрыгивало живое. За спиной сквозила сквозь кисею полусонная ночь, перебегали шепоты тоски, туманные картины неблагополучия, мерный плеск волн на тусклом пустынном берегу, низкие, низкие тучи .

Обращаю внимание на слово радужный . Перед операцией у Игнатьева – радужные мечты о будущем перерождении.

Любой перед хирургическим вмешательством испытывает страх, взгляд становится особенно пристальным, словно бы человек все видит в последний раз.

– Что же замечает Игнатьев? («Изможденное лицо жены», ему хочется «приласкать пряди волос дорогой мумии».)

– Почему Игнатьев сравнивает жену с мумией? (Она высохла от страданий, бессонных ночей, постоянной тревоги за жизнь ребенка.)

И снова – в который раз! – Игнатьев мысленно обещает жене сделать Валерика счастливым. Сын будет властелином «чаши земной».

В очереди среди людей, ожидающих операции, Игнатьев замечает нервного блондина.

– Откуда видно, что он тоже волнуется и боится? (Он «жалкий», «с бегающим взглядом», грызет ногти и откусывает заусеницы. «Перед дверью в кабинет тихо завыл, ощупал карманы, шагнул за порог. Жалкий, жалкий, ничтожный!»)

Чтобы хоть как-то успокоить себя, Игнатьев разглядывает плакаты с поучительными медицинскими историями.

– Почему Игнатьева заинтересовала история Глеба? (Он страдал из-за больного зуба, но врач «вырвал зуб и бросил его» – Глеб снова почувствовал себя счастливым.)

Эту историю Игнатьев воспринял как еще один довод в пользу операции.

Инсценировка эпизода «Разговор Игнатьева с медсестрой» (со слов «Сзади послышался перестук каталки...» до слов «Медсестра засмеялась, подхватила капельницу, ушла»).

– О чем узнал Игнатьев от медсестры? (Что ее не только экстрагируют, но и пересаживают. Но люди обычно не выживают и погибают от инфарктов: «Знать не знали, что она за штука такая, – и вдруг нате – сделайте им пересадку».)

– Мы видим, как распахивается дверь врачебного кабинета. Кого же провожает Игнатьев «зачарованным взглядом»? (Блондина. Он вышел «чеканным шагом», «надменный, идущий напролом. Супермен, мечта, идеал, атлет, победитель!».)

Еще один шаг – и Игнатьев тоже станет таким.

– На что обращает внимание наш герой в кабинете профессора Иванова? («Кресло вроде зубного, наркозный аппарат с двумя серебристыми баллонами, манометр. Пластмассовые модельки автомобилей, фарфоровые птички».)

В этом кабинете нет ничего живого, только мертвые вещи.

– С кем сравнивается северный ветер? (С «равнодушным палачом».)

– Как вы думаете, почему такое сравнение? (В роли палача выступает в этом кабинете доктор.)

– Что изумило Игнатьева, когда профессор поднял голову? («Глаз у него не было. Из пустых глазниц веяло черным провалом в никуда, подземным ходом, на окраину мертвых морей тьмы».)

Игнатьев по собственному желанию пришел на эту операцию, но чувствует себя неуютно среди мертвых вещей. Пустые глазницы доктора предвещают «мертвые моря тьмы». Нашему герою кажется, что «трещина пролегла через его трепещущее сердце», что в его сердце «сквознячком гуляет тревога».

Поэтому он задает риторический вопрос: «Живое, ты есть?..». Но отступать уже некуда.

Чтение фрагмента «Операция» по ролям (со слов «Ассириец еще раз дал заглянуть...», заканчивая словами «Звон в ушах, темнота, звон, небытие»).

– Что увидел Игнатьев в самом начале наркоза? («...как прильнула к окну, прощаясь, рыдая, застилая белый свет, преданная им подруга – тоска».)

Из этого следует, что Игнатьев простился с тоской навсегда. «И ахнуло живое», – его, как и тоску, тоже предали.

Этот художественный образ живого проходит, как и тоска, через весь рассказ. Решившись на операцию, Игнатьев предает не только тоску, но и все живое.

– А о чем говорит «дикий, горестный вопль Анастасии»? (Пусть у нее «бессовестная улыбка», «бессовестные слова», даже Анастасия против этой операции.)

– Пять раз повторяет Игнатьев слово жаль. Кого же ему жаль? (Жаль остающихся. Последний, кого он видит, прежде чем потерять сознание, – это сын Валерик. Он «поднял ручку, что-то зажато в кулачке, ветер рвет волосы...»)

Инсценирование последнего фрагмента «После операции» (со слов «Игнатьев – Игнатьев?» до конца рассказа).

– Перечитайте первое предложение («Игнатьев – Игнатьев? – медленно всплыл со дна, раздвигая головой мягкие темные тряпки, – это было матерчатое озеро».)

– Почему фамилия героя повторяется дважды? (Первый раз фамилия звучит как утверждение, второй – как вопрос. Писательница сама не уверена, тот ли Игнатьев очнулся в кресле. Может, совсем другой?)

– Изменился ли Игнатьев? (Да, очень изменился.)

– Что же изменилось прежде всего? (Манеры, лексикон.)

В первую очередь – лексикон. Появилась масса вульгаризмов. (Ученик поясняет, что это пошлые, грубые, непристойные выражения.) Учащиеся их находят: фиг с ней, мотать (вместо идти ), без дураков, офигеть, гляделки, в отпаде, почапал (вместо пошел ), е-мое, бабцы, шлендрают (вместо ходят ), клевые, без балды, денюжки, кобениться.

Если раньше герой выражал свои мысли и чувства правильным, литературным языком, то теперь в основном – словами разговорного стиля. Учащиеся находят: по блату, не слабо, схалтурила, денежки вытрясу, шеф (вместо доктор ), в отпаде, давай пять, будь, ща (вместо сейчас ), Настька, нишкнула, недоносок, дать на лапу, все хорэ; ну, это – ваще, финиш.

Чувствуя себя значительным человеком, Игнатьев вводит в свою речь и канцеляризмы. Ученики читают: написать куда следует, просигнализировать, обеспечить интернат.

Особенно ужасает удручающая фамильярность героя. (Ученик поясняет, что фамильярность, по Ожегову, – это неуместная развязность, излишняя непринужденность.)

– Как он обращается к профессору Иванову, сделавшему операцию по личной просьбе самого Игнатьева? (Док, шеф, борода. «Ты че, шеф, гляделки посеял?»)

Этот человек пытается быть оригинальным, придумывает, по его мнению, остроумные шутки. (Учащиеся читают: «Дурак красное любит», «Держи хвост пистолетом», «Будь здоров, не кашляй» .)

На самом деле это шаблонные, банальные выражения, уже прочно вошедшие в разговорный язык. Словесные штампы.

Мы помним, какие планы на будущее строил Игнатьев до операции: заработать кучу денег, вылечить Валерика, дать отдых измученной жене.

– Меняются ли его планы? (Да, меняются. Он намечает программу действий из трех пунктов: 1. «Ща быстро к Настьке. Штоб нишкнула!» 2. Написать жалобу, что врач Иванов берет взятки, – хотя, как мы помним, он дал ее сам. 3. Определить в интернат «недоноска» – «антисанитария, понимаешь».)

Обратите внимание, что новый Игнатьев даже не вспоминает о жене – ей, «озеру, промерзшему до дна», нет места в новой жизни Игнатьева, как нет места и сыну, – «огарочку», «картофельному росточку», который вдруг превратился в «недоноска», и с ним уже невозможно жить под одной крышей.

– В кого же превратился добропорядочный Игнатьев? (В хама, наглеца, нахала, мерзавца, для которого нет ничего святого.)

– Так что же ампутировали Игнатьеву? Почему он стал негодяем? Я просила вас приготовить дома табличку. Напишите на ней, что экстрагировали у нашего героя. (Учащиеся поднимают таблички.)

Приходим к общему выводу: у Игнатьева ампутировали душу.

– Попробуйте доказать это при помощи текста. (Ученики читают: 1. «У собак ее нет. У них рефлексы. Учение Павлова». 2. «Гармония тела и э-э-э... мозга» .)

Действительно, обычно считается, что иметь душу – это прерогатива человека, но не животных.

– Какое должно быть слово в словосочетании «гармония тела и...»? («Гармония тела и души».)

Ученик – эксперт по русскому языку читает выписку из словаря фразеологизмов:

Душой и телом – целиком, всем существом, вполне, совершенно, во всех отношениях.

– Давайте поговорим сейчас о слове душа . Что же оно обозначает?

Отвечают эксперты:

Словарь Ожегова:

Душа . Общесл . Внутренний, психологический мир человека, его сознание.

Словарь Даля:

Душа . Бессмертное духовное существо, одаренное разумом и волею. Душевные и духовные качества человека, совесть, внутреннее чувство.

Словарь синонимов Александровой:

Душа – сердце, душевный (или внутренний) мир.

Как видите, Даль считал, что душа – это в первую очередь совесть; Александрова – что душа – это сердце.

Благодаря этим толкованиям понятнее становится рассказ.

У Игнатьева, утратившего душу, уже нет ни сердца, ни совести.

Я просила экспертов выписать из словарей слова с корнем -душ- . Послушаем те из них, которые положительно характеризуют человека. Эксперт читает:

Душевный (Ожегов) - полный искреннего дружелюбия.

Душевность (Александрова) – 1. отзывчивость; 2. искренность.

Душечка (Ожегов) – о приятном, привлекательном человеке.

Поясняю, что слова дух и душа однокоренные, хотя и различаются по смыслу. Чередование х – ш .

Одухотворенный (Ожегов) – проникнутый возвышенным чувством.

Одухотворить (Ожегов) – воодушевить, наполнить высоким содержанием, смыслом, внутренне облагородить.

Одушевить (Ожегов) – воодушевить, придать духовные силы.

Одушевиться (Ожегов) – воодушевиться, почувствовать прилив душевных сил.

Одушевление (Ожегов) – подъем духа.

Душелюбивый (Даль) – человеколюбивый.

Душеспасительный (Даль).

Душеприказчик (Даль) – исполнитель последней воли покойного.

Радушный (об истории этого слова рассказывает ученик, который работал с этимологическим словарем.) Собственно русское слово, восходит к радодушный , являющемуся образованием с помощью соединительной гласной о путем сложения рад- и душный (сравните диалектное душно – «душевно»), представляет собой производное с суффиксом -н- от душа .

Душа-человек (Даль) – прямой и добродушный.

Дух (Ожегов) – сознание, мышление, психические способности, то, что побуждает к действиям, к деятельности.

Духовенство – служители церкви. Духовенство православное, католическое, мусульманское. Духовенство обращается в первую очередь к душе человека.

Духовник (Ожегов) – священник, который принимает исповедь у кого-нибудь.

Духовный (Ожегов) – относящийся к умственной деятельности, к области духа. Духовные интересы.

Духовный (Даль) – нравственный, моральный, внутренний, душевный.

И это еще далеко не полный перечень слов с корнем -душ- .

А теперь послушаем другого эксперта. Он прочитает слова с этим же корнем, отрицательно характеризующие человека.

Бездушие (Александрова) – бессердечность.

Бездушный (Ожегов) – без сочувственного, живого отношения к кому-нибудь, чему-нибудь; бессердечный.

Бездушный (Даль) – не одаренный человеческой душою; лишившийся души, мертвый, умерший или убитый; поступающий так, будто бы в нем не было человеческой души, бесчувственный к страданиям ближних, черствый, холодный, себялюбивый .

Обращаю внимание на это слово. Даль писал словно бы об Игнатьеве «новом», каким он предстал после операции.

Равнодушный (Ожегов) – безразличный, безучастный, лишенный интереса к чему-нибудь, а также выражающий безразличие, безучастие.

Равнодушный (Александрова) – бесчувственный, нечувствительный, холодный, ледяной, остылый.

Душегуб (Ожегов) – убийца, злодей.

Душить (Ожегов) - убивать, с силой сжимая горло.

Душитель (Ожегов) – тот, кто душит.

Душевредный (Даль).

Душепагубный (Даль).

Душонка (Даль) – жалкая или низкая душа.

Утратив душу, Игнатьев стал человеком бездушным, лишился совести, т.е. стал безнравственным. А безнравственный – это бессовестный. Так логически завершается в рассказе тема совести .

– А какая есть грамматическая категория в русском языке, где в словах-терминах тоже корень -душ- ? (Грамматическая категория одушевленности – неодушевленности. К одушевленным существительным относятся названия живых существ, к неодушевленным – слова, обозначающие предметы, а не живые существа.)

Игнатьев после операции становится человеком неодушевленным – у него нет души. Татьяна Толстая убедительно показывает, что могут быть неодушевленные люди , наглые, хамоватые, равнодушные к чужой беде. Зато есть одушевленные вещи . Например, книги. Давно умерли писатели, а их души, мысли, чувства доходят до нас, как свет далеких звезд.

Русская литература всегда обращалась к душе, потому что душа – главное, без чего нет человека.

А.С. Пушкин:

Нет, весь я не умру...
Душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит.

(Памятник)

И поэт прав: душа, выразившая себя в чудесных стихах, продолжает жить в памяти потомков.

М.Ю. Лермонтов с горечью констатировал факт:

Моей души не понял мир.
Ему души не надо.

Сергей Есенин однажды пришел к выводу, который ужаснул его:

Мне страшно – ведь душа проходит,
Как молодость и как любовь.

(Прощание с Мариенгофом)

Проходит душа... Ее не надо даже ампутировать. С годами люди, к сожалению, становятся холоднее и черствее.

Молодой Владимир Маяковский так любил людей, что хотел отдать им свою бессмертную душу:

Вам я
душу вытащу,
растопчу, чтоб большая! –
и окровавленную дам, как знамя.

(Облако в штанах)

С.Я. Маршак утверждал:

Все то, чего коснется человек,
Озарено его душой живою.

(Все то, чего коснется человек...)

Н.А. Заболоцкий призывал каждого:

Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

(Не позволяй душе лениться...)

Все творчество крупнейшего поэта Николая Михайловича Рубцова обращено к душе – в этом секрет непреходящей любви к нему многих поколений читателей.

В стихотворении «Душа хранит» поэт утверждает, что именно «душа... хранит всю красоту былых времен».

В другом шедевре, «В осеннем лесу», он просит читателей:

Поверьте мне, я чист душою...
И еще одна цитата:
И всей душой, которую не жаль
Всю потопить в таинственном и милом,
Овладевает светлая печаль,
Как лунный свет овладевает миром.

(Ночь на родине)

Душой овладевает печаль. Светлая печаль. Не так ли овладевала тоска душой Игнатьева – и потому герой без сожаления пошел на хирургическое вмешательство? Он разом избавился не только от тоски, но и от противоречий, сомнений, жалости, сострадания, а ведь именно эти качества и делают человека Человеком. Решившись на операцию, он сам подписал себе смертный приговор, превратившись в неодушевленного человека – живого покойника.

– Весь рассказ – об Игнатьеве. Как вы считаете, почему последняя часть «После операции» самая короткая, всего одна страница?

После ответов учащихся подвожу итог: мятущийся, колеблющийся, сомневающийся Игнатьев был интересен Татьяне Толстой, как и нам с вами. По собственной воле лишившийся души (а мы помним синонимы – совести, сердца), он перестает занимать писательницу, и она оставляет его. И так понятно, что ничего значительного Игнатьев в жизни не совершит и пойдет к любой цели по трупам, ни с кем не считаясь, всех расталкивая локтями.

– Какова, по-вашему, дальнейшая судьба героя? (Заработает много денег, купит машину и, проезжая по лужам, будет обливать прохожих, как обливали его. Разведется с женой, сдаст сына в интернат для инвалидов и женится на Анастасии – теперь он такой же бессовестный, как она. Хотя, пожалуй, он уже не сможет сделать по-настоящему счастливой ни одну женщину: ведь Анастасия превратилась для Игнатьева уже в Настьку. Возможно, станет важным сановником, как тот «большой человек», к которому главный герой ходил просить совета.)

– Почему после ампутации души Н. стал начальником? (Да потому, что перестал обращать внимание на нужды людей, на их страдания, их беды.)

Наш известный тележурналист В.В. Познер сказал однажды замечательную фразу: «Почему-то человек, как только он становится начальником, сразу перестает быть человеком».

– Что же легче – обрести душу или потерять ее? (Потерять легче. Оперированные из кабинета доктора идут сами. А те, кому пересажены донорские души, глубоко страдают. Их везут на каталках: «...две женщины в белых халатах провезли корчащееся, безымянное тело, все в присохших кровавых бинтах – и лицо, и грудь, – только рот черным мычащим провалом...».)

– Могло ли произойти в жизни то, что произошло в рассказе? (Нет, это фантастика.)

Поэтому «Чистый лист» не просто рассказ, а рассказ фантастический. Обращаю внимание на эпиграф (слова Бернарда Шоу). Конечно, наша медицина еще не дошла до такого уровня, чтобы экстрагировать душу. Но сколько рядом бездушных людей, неодушевленных людей, недочеловеков, – по их вине мы так трудно и скудно живем.

– Почему Толстая нигде в рассказе ни разу не сказала, какой орган должны ампутировать? (Чтобы интереснее было читать. Читатель сам должен сделать выводы.)

Такой художественный прием называется недоговоренностью. Недоговоренность – это неполное высказывание, замалчивание чего-нибудь (в рассказе.)

Остается поговорить о названии произведения.

– Как вы его понимаете? (Оперированный Игнатьев на почте просит у девушки чистый лист.)

– Что же он собирается писать? (Жалобу. «Просигнализировать, кому положено, что врач Иванов берет взятки».)

И это первое, что человек собирается сделать после того, как стал суперменом...

Чистый лист... На нем можно написать «Я помню чудное мгновенье...»; можно начертить нотный стан, а через какое-то время сыграть с листа «Лунную сонату»; можно вывести теорию относительности или систему химических элементов - и можно состряпать злобный пасквиль, жалобу, гнусную анонимку, от которой вздрогнет и разорвется хрупкое человеческое сердце.

Чистый лист... Пока чистый. Но на нем обязательно появятся буквы, ноты, цифры. И главное не в том, что написано, а в том, кто писал и как писал: или человек с открытой душой, или существо, уже успевшее загубить душу.

И закончить урок мне хочется чудесным стихотворением Аделины Адалис:

Нет, мы не рождаемся с душой:
Жизнью вырабатываем душу.
Этою поправкой небольшой
Вечную иллюзию разрушу, –
Страхам старины и новизны –
Вымыслу о бренности – не верьте:
Смертными на свет мы рождены,
Чтобы зарабатывать бессмертье.

Домашнее задание . Выпишите из фразеологического словаря 15 фразеологизмов со словом душа (в словаре их около ста).

Литература

1. Толстая Татьяна . Река Оккервиль. М., 2002.

2. Александрова З.Е . Словарь синонимов русского языка. М., 1968.

3. Даль В.И . Толковый словарь русского языка. М., 2002.

4. Ожегов С.И . Словарь русского языка. М., 1984.

5. Пословицы русского народа. Сборник Владимира Даля. В 2 тт. Том I. М., 1984.

6. Фразеологический словарь русского языка под редакцией Молоткова. М., 1978.

7. Шанский Н.М . Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1971.

Татьяна Толстая

Рассказы

Вот зачем, в часы заката

Уходя в ночную тьму,

С белой площади Сената

Тихо кланяюсь ему.

И долго буду тем любезен я народу…

Допустим, в тот самый момент, когда белый указательный палец Дантеса уже лежит на спусковом крючке, некая рядовая, непоэтическая птичка Божия, спугнутая с еловых веток возней и топтанием в голубоватом снегу, какает на длань злодея. Кляк!

Рука, естественно, дергается непроизвольно; выстрел, Пушкин падает. Какая боль! Сквозь туман, застилающий глаза, он целится, стреляет в ответ; падает и Дантес; "славный выстрел", – смеется поэт. Секунданты увозят его, полубессознательного; в бреду он все бормочет, все словно хочет что-то спросить.

Слухи о дуэли разносятся быстро: Дантес убит, Пушкин ранен в грудь. Наталья Николаевна в истерике, Николай в ярости; русское общество быстро разделяется на партию убитого и партию раненого; есть чем скрасить зиму, о чем поболтать между мазуркой и полькой. Дамы с вызовом вплетают траурные ленточки в кружева. Барышни любопытствуют и воображают звездообразную рану; впрочем, слово «грудь» кажется им неприличным. Меж тем, Пушкин в забытьи, Пушкин в жару, мечется и бредит; Даль все таскает и таскает в дом моченую морошку, силясь пропихнуть горьковатые ягодки сквозь стиснутые зубы страдальца, Василий Андреевич вывешивает скорбные листы на дверь, для собравшейся и не расходящейся толпы; легкое прострелено, кость гноится, запах ужасен (карболка, сулема, спирт, эфир, прижигание, кровопускание?), боль невыносима, и старые друзья-доброхоты, ветераны двенадцатого года, рассказывают, что это как огонь и непрекращающаяся пальба в теле, как разрывы тысячи ядер, и советуют пить пунш и еще раз пунш: отвлекает.

Пушкину грезятся огни, стрельба, крики, Полтавский бой, ущелья Кавказа, поросшие мелким и жестким кустарником, один в вышине, топот медных копыт, карла в красном колпаке, Грибоедовская телега, ему мерещится прохлада пятигорских журчащих вод – кто-то положил остужающую руку на горячечный лоб – Даль? – Даль. Даль заволакивает дымом, кто-то падает, подстреленный, на лужайке, среди кавказских кустиков, мушмулы и каперсов; это он сам, убит, – к чему теперь рыданья, пустых похвал ненужный хор? – шотландская луна льет печальный свет на печальные поляны, поросшие развесистой клюквой и могучей, до небес, морошкой; прекрасная калмычка, неистово, туберкулезно кашляя, – тварь дрожащая или право имеет? – переламывает над его головой зеленую палочку – гражданская казнь; что ты шьешь, калмычка? – Портка. – Кому? – Себя. Еще ты дремлешь, друг прелестный? Не спи, вставай, кудрявая! Бессмысленный и беспощадный мужичок, наклонившись, что-то делает с железом, и свеча, при которой Пушкин, трепеща и проклиная, с отвращением читает полную обмана жизнь свою, колеблется на ветру. Собаки рвут младенца, и мальчики кровавые в глазах. Расстрелять, – тихо и убежденно говорит он, – ибо я перестал слышать музыку, румынский оркестр и песни Грузии печальной, и мне на плечи кидается анчар, но не волк я по крови своей: и в горло я успел воткнуть и там два раза повернуть. Встал, жену убил, сонных зарубил своих малюток. Гул затих, я вышел на подмостки, я вышел рано, до звезды, был, да весь вышел, из дому вышел человек с дубинкой и мешком. Пушкин выходит из дома босиком, под мышкой сапоги, в сапогах дневники. Так души смотрят с высоты на ими сброшенное тело. Дневник писателя. Записки сумасшедшего. Записки из Мертвого дома. Ученые записки Географического общества. Я синим пламенем пройду в душе народа, я красным пламенем пройду по городам. Рыбки плавают в кармане, впереди неясен путь. Что ты там строишь, кому? Это, барин, дом казенный, Александровский централ. И музыка, музыка, музыка вплетается в пенье мое. И назовет меня всяк сущий в ней язык. Еду ли ночью по улице темной, то в кибитке, то в карете, то в вагоне из-под устриц, шср ыеукиу, – не тот это город, и полночь не та. Много разбойники пролили крови честных христиан! Конь, голубчик, послушай меня… Р, О, С, – нет, я букв не различаю… И понял вдруг, что я в аду.

"Битая посуда два века живет!" – кряхтит Василий Андреевич, помогая тащить измятые простыни из-под выздоравливающего. Все норовит сделать сам, суетится, путается у слуг под ногами, – любит. "А вот бульончику!" Черта ли в нем, в бульончике, но вот хлопоты о царской милости, но вот всемилостивейшее прощение за недозволенный поединок, но интриги, лукавство, притворные придворные вздохи, всеподданнейшие записки и бесконечная езда взад-вперед на извозчике, "а доложи-ка, братец…" Мастер!

Василий Андреевич сияет: выхлопотал-таки победившему ученику ссылку в Михайловское – только лишь, только лишь! Сосновый воздух, просторы, недальние прогулки, а подзаживет простреленная грудь – и в речке поплавать можно! И – "молчи, молчи, голубчик, доктора тебе разговаривать не велят, все потом! Все путем. Все образуется."

Конечно, конечно же, вой волков и бой часов, долгие зимние вечера при свече, слезливая скука Натальи Николаевны, – сначала испуганные вопли у одра болящего, потом уныние, попреки, нытье, слоняние из комнаты в комнату, зевота, битье детей и прислуги, капризы, истерики, утрата рюмочной талии, первая седина в нечесанной пряди, и каково же, господа, поутру, отхаркивая и сплевывая набегающую мокроту, глядеть в окно, как по свежевыпавшему снегу друг милый в обрезанных валенках, с хворостиной в руке, гоняется за козой, объедавшей сухие стебли засохших цветов, торчащие там и сям с прошлого лета! Синие дохлые мухи валяются между стекол – велеть убрать.

Денег нет. Дети – балбесы. Когда дороги нам исправят?.. – Никогда. Держу пари на десять погребов шампанского «брют» – ни-ко-гда. И не жди, не будет. "Пушкин исписался", – щебечут дамы, старея и оплывая. Впрочем, новые литераторы, кажется, тоже имеют своеобразные взгляды на словесность – невыносимо прикладные. Меланхолический поручик Лермонтов подавал кое-какие надежды, но погиб в глупой драке. Молодой Тютчев неплох, хоть и холодноват. Кто еще пишет стихи? Никто. Пишет возмутительные стихи Пушкин, но не наводняет ими Россию, а жжет на свечке, ибо надзор, господа, круглосуточный. Еще он пишет прозу, которую никто не хочет читать, ибо она суха и точна, а эпоха требует жалостливости и вульгарности (думал, что этому слову вряд ли быть у нас в чести, а вот ошибся, да как ошибся!), и вот уже кровохаркающий невротик Виссарион и безобразный виршеплет Некрасов, – так, кажется? – наперегонки несутся по утренним улицам к припадочному разночинцу (слово-то какое!): "Да вы понимаете ль сами-то, что вы такое написали?"…А впрочем, все это смутно и суетно, и едва проходит по краю сознания. Да, вернулись из глубины сибирских руд, из цепей и оков старинные знакомцы: не узнать, и не в белых бородах дело, а в разговорах: неясных, как из-под воды, как если бы утопленники, в зеленых водорослях, стучались под окном и у ворот. Да, освободили крестьянина, и теперь он, проходя мимо, смотрит нагло и намекает на что-то разбойное. Молодежь ужасна и оскорбительна: "Сапоги выше Пушкина! " – "Дельно!". Девицы отрезали волосы, походят на дворовых мальчишек и толкуют о правах: ьщт Вшуг! Гоголь умер, предварительно спятив. Граф Толстой напечатал отличные рассказы, но на письмо не ответил. Щенок! Память слабеет… Надзор давно снят, но ехать никуда не хочется. По утрам мучает надсадный кашель. Денег все нет. И надо, кряхтя, заканчивать наконец, – сколько же можно тянуть – историю Пугачева, труд, облюбованный еще в незапамятные годы, но все не отпускающий, все тянущий к себе – открывают запретные прежде архивы, и там, в архивах, завораживающая новизна, словно не прошлое приоткрылось, а будущее, что-то смутно брезжившее и проступавшее неясными контурами в горячечном мозгу, – тогда еще, давно, когда лежал, простреленный навылет этим, как бишь его? – забыл; из-за чего? – забыл. Как будто неопределенность приотворилась в темноте.

Класс: 11

Тема: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Евангелие от Матфея гл.16) (по рассказу Т. Толстой «Чистый лист»)

Цель:

• познакомиться с творчеством Т.Толстой;
• путем лингвопоэтического анализа текста выявить его идейную направленность.

Ход урока

I . Оргмомент

II. Слово учителя

Т. Толстая – яркое явление в постмодернистской литературе. Её сборники «День», «Ночь», «Изюм» пользуются вниманием читателей разного возраста. Чем же так привлекательна её проза? Прежде всего, сложностью и красотой поэтики. Важно не только, о чем повествует Толстая, но и то, как она это делает.

Стиль Толстой жесткий, скупой. В ее речи нет слов пустых, необязательных, не наполненных сутью. Всякая деталь у ее точна и выразительна. Герои Толстой – это милые порой наивные до сожаления чудаки, которых она любит, даже если и любить – то их вроде бы не за что. Главное, что доносит до читателей автор, это драгоценность и радость существования, счастье человеческой жизни как таковой. Эта мысль основная в рассказах Татьяны Толстой.

Рассказ «Чистый лист» выделяется некоторой надуманностью сюжета. В нем наблюдается некий сплав реальности и фантастики. По утверждению А.Гениса, «Толстая отнюдь не добрый волшебник, и сказки у нее с плохим концом». Но и здесь Толстая остается, верна своему писательскому кредо: встать рядом со своими героями, их же глазами посмотреть вокруг, переболеть их болью, почувствовать их беду и разделить ее с ними.

III. Работа над содержанием рассказа «Чистый лист».

Работая над содержанием рассказа, вы искали ключевые слова, помогающие понять его суть, главную мысль.

Чем необычен рассказ? (реалистическая действительность переходит в фантастическую)

Почему к Игнатьеву каждую ночь приходит тоска? Что это за образ? (метафора у Толстой необычна и неожиданна) тоска – печальная сиделка.

Как изображаются герои рассказа?

• жена – «изможденное лицо», «мумия»;
• Игнатьев – «совсем я болен», «плакать не умел и потому курил», «устыдился низких мыслей», «преклоняюсь», «трепещу»;
• Валерочка, Валерик – «хилый, болезненный росточек, жалкий до спазм».

Какую роль играет в рассказе сон Игнатьева? (болезненный бред, человек не может освободиться от чувства безысходности, отчаяния, отсюда кошмарные видения: корабль с больными детьми. Каменистая пустыня с мертвым всадником, болотная трясина с красным цветком).

Красный цвет неоднократно встречается в рассказе: красное вино , красный цветок , красное платье , горевшее приворотным цветком. Какое значение имеет это цвет? (как сигнал опасности, как желаемое и недосягаемое, как сама погибель – «болотная трясина с красным цветком» ).

Когда впервые заходит разговор о Живом? (разговор с другом в погребке).

Что понимает под жизнью друг Игнатьева?

Что это такое – живое? (душа; «живое болит», «гармония тела и … мозга»; «когда её пересаживают другим, те не выживают, не выдерживают», «живое царь–колоколом било и гудело в его трепещущей груди»; «словно, предчувствуя что-то, в груди то сжималось, то садилось на корточки, зажмурясь, закрыв руками голову»).

Почему Игнатьев хочет удалить живое? (чтоб спасти сына, стать богатым, преуспевающим, уверенным в себе).

Какое символическое значение имеет сожжение отцовой рубашки? (это «напрасная жертва». Анастасия не любит его. «Он будет сильным. Он сожжет все, что разрушает преграды»).

В коридоре больничного учреждения Игнатьев рассматривает таблички с «поучительными медицинскими историями»: «У Глеба болел зуб». «И глаз пришлось удалить»: далее идет авторская фраза: (Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его) – Как вы понимаете такое «соседство»? (Это из Евангелия, о соблазне. В тексте иное значение: душу нельзя вырвать, как больной зуб ).

Какие чувства вы испытали, читая о суперменах, лишенных «живого»? (Сожаление, тревога, потрясение. Люди, лишенные, в прямом смысле, души, действительно бездушны. Это уже и не люди, а биологические механизмы: блондин, Н., доктор).

Что поражает в образе доктора? (Глаз у него не было «Из пустых глазниц веяло черным провалом в никуда…» Глаза – зеркало души. У доктора души нет, следовательно, нет и глаз. Еще страшнее, что за деньги этот «доктор» способен совершить убийство души, которое еще хуже, чем убийство физическое).

Каким стал Игнатьев после удаления живого? И что значило это живое для него самого и для его близких? (без души, а Живое – это душа, человек перестает быть человеком).

Душа Игнатьева переносила боль, страдания, металась, не находя покоя, но в то же время она жалела, любила, берегла родных ему людей. Метаморфоза, происшедшая с Игнатьевым, страшна и закономерна. Опять вспоминается его кошмарный сон: «болотная трясина с красным цветком». Погнавшись за вожделенным «покоем», он потерял всё, а вот приобрел ли?...

IV. Выводы.

Сегодняшняя тема урока обозначена евангельской строкой. Как вы ее понимаете? О чем заставляет задуматься Т. Толстая? Можно ли воспринимать этот рассказ только как фантастику? (Рассуждения учащихся).

КОНЦЕПТ «ЖИВОЕ» В РАССКАЗЕ Т. ТОЛСТОЙ «ЧИСТЫЙ ЛИСТ»

О. В. НАРБЕКОВА

В статье рассматривается концепт «живое» в рассказе Т.Толстой «Чистый лист». Выявляются все аспекты данного концепта в рассказе, доказывается, что «живое» должно составлять основу жизни русского человека, «экстрагация» «живого» ведет к нравственной деградации, духовной опустошенности.

Автор удачно ставит акценты на лингвистических особенностях статьи: отмечает, в частности, изменение значения слова «чистый»: через «свободный» - свободный от совести, обязательств, оно становится синонимом слова «пустой», что, в свою очередь, вбирает все, что связано с распущенностью, цинизмом. Статья любопытна для изучения поэтико-художественной системы Т. Толстой.

Ключевые слова: концепт, живое, жизнь, человек.

Современный человек... Какой он? Чем живет? Что хочет? К чему стремится? Что его ожидает? Эти вопросы неизменно встают при прочтении рассказа Т. Толстой «Чистый лист». Вслед за классиками писательница пытается осмыслить русскую действительность и спрогнозировать ее возможное будущее. Жесткое настоящее да и будущее, представляемые Т. Толстой, достаточно мрачны, ибо в основе своей современный мир -это мир уверенных, сильных, но бездушных, надменных, идущих напролом и это, по мысли писательницы, мир холодной пустоты, мир Тьмы. Эта Тьма, разрастаясь, постепенно охватывает все большее количество людей. Почему это происходит? Из жизни уходит Живое. То Живое, которое заставляет страдать и со-страдать, переживать и со-переживать, видеть и чувствовать красоту мира, то Живое, имя которому Душа. И хотя Толстая ни разу и не называет это слово, это очевидно.

Как же это происходит? Автор размышляет над этим, представляя судьбу своего героя, Игнатьева. Рефлексия, свойственная русскому человеку, не дает Игнатьеву спокойно жить. У него маленький ребенок, который тяжело болен, за которого он переживает и для которого он, увы, ничего не может сделать; усталая, измученная, но бесконечно дорогая жена, которая погружена вся в заботу о ребенке; сам он абсолютно беспомощен в жестоком мире бездушных. Подобных ему - совестливых, тонко чувствующих, ответственных -в современном обществе считают «больными», которым необходимо «лечиться», дабы избавиться от «бесплодных» и «идиотских» сомнений и

войти в состояние «гармонии тела и. мозга» -стать сильными. Самое страшное, что и они себя уже считают такими. «Болезнь» героя, описанная в рассказе, - это не что иное, как тоска. Тоска приходит к нему каждую ночь, тоска стала частью его самого. Это состояние тяготит его, мучит, он хочет вырваться из этого замкнутого круга, чтобы «вбирать» жизнь, но не может: «... Запертые в его груди, ворочались сады, моря, города, хозяином их был Игнатьев, с ним они родились, с ним были обречены раствориться в небытии» . По Толстой, из жизни людей уходит радость, они теряют ощущение полноты жизни, а ведь собственно за этим они и призваны в этот мир. Безмолвная тоска как проказа идет в города, обесцвечивая и обездвиживая все вокруг, обессмысливая и обесценивая жизнь. Не случайно и ребенок Игнатьева болен, жизнь угасает в нем. Изнеможенная жена сравнивается с мумией. Женщина, призванная быть хранительницей домашнего очага, ею быть не в состоянии. Констатируя это, писательница использует мифологические аллюзии: возникает образ египетского бога Осириса, бога возрождающегося к новой жизни, бога, в которого вдохнула жизнь любящая жена. Но «. Осирис молчит, сухие члены туго спеленуты узкими льняными полосами...» . Семья есть и ее нет. Раз-общение (даже завтрак проходил как «молчаливая церемония»), разъ-единение в семье так или иначе ведут к смерти рода, к вырождению.

Однако, как это не может показаться странным, состояние тоски для героя и есть собственно жизнь. Что примечательно, он это понимает, уверен, что, избавившись от такой «болезни», сможет

О. В. НАРБЕКОВА

стать сильным. Надо сказать, что восславление силы, причем ницшевское восславление, находило своеобразное преломление еще в произведениях русских мыслителей начала прошлого века, предвидевших распространение этой идеи и предсказывавших последствия подобной «эволюции» (Л. Андреев, Вл. Соловьев, С. Сергеев-Ценский и др.). И, действительно, постепенно эта мысль начала овладевать умами и сердцами обычных людей. Для Игнатьева стать сильным - «мстить за унижения равнодушным», а еще - подняться и утвердиться в глазах любовницы - недалекой, ограниченной особы, но свободной, страстной, влекущей. «Только слабые жалеют о напрасных жертвах», - рассуждает герой. Первая жертва -это отцовская рубашка, которая была очень дорога Игнатьеву, но которая не нравилась Анастасии, любовнице, и которую он сжег как старую и ненужную. Рубашка здесь - олицетворение связи поколений, связи времен. Герой осознанно разрушает эту связь, потому что так надо, чтобы попасть в число иных, других, которых «не разрывают противоречия». Красный цветок, красивый и манящий, с которым ассоциируется Анастасия -губительный, пожирающий огонь. И Игнатьев готов сгореть, надеясь выйти из этого огня обновленным: уверенным, крепким, не знающим «постыдных сомнений», не обделенным вниманием женщин, которым он пренебрежительно сможет сказать: «Пшли вон!..». Но... что-то все же мешает. Это что-то - Живое. Как быть? Оказывается, уже есть способ решения этой «проблемы»: Живое можно попросту удалить.

Поразительно, но подобные операции - удаление Живого - стали нормой жизни. Живое ампутируют как больной орган, как аппендикс, «экстрагируют» как тяготящий балласт - «чисто, гигиенично», но, конечно же, не бесплатно: врачу обязательно надо «дать на лапу». Власть денег, власть золота - еще одна примета времени, а обладатель сих богатств заслуживает только уважения и почитания.

Надо отметить, однако, что и «обратные» операции по пересадке Живого тоже изредка, но делают. Любопытство к чему-то неизвестному, непонятному, неиспытанному ранее (не хватает остроты ощущений?) заставляет некоторых пойти на это. Но такие операции, во-первых, редки, поскольку доноров практически нет; во-вторых, заканчиваются они, как правило, неудачно: прооперированные не выживают, умирают. Что это значит? Сердце не выдерживает нагрузки: Живое начинает болеть, переполнять чувствами - заставляет смотреть на жизнь иначе.

Игнатьев решается на операцию по удалению Живого. Автор показывает, как мучительно происходит принятие Игнатьевым данного решения. Сначала он видит себя после операции только волевым, преуспевающим, богатым и самодовольным. Но постепенно герой начинает осознавать, что последствия этой операции - это тоже смерть. Только другая. Внезапное озарение охватывает его, он вдруг понимает ужас, необратимость своего поступка, но ненадолго: в ложной надежде герой думает спасти свое «бедное», «трепещущее» сердце, пройти лишь через очищающий огонь преображения, избавиться от мучений и не быть свидетелем неминуемой старости, гибели, разорения - быть выше их: «Оковы падут, сухой бумажный кокон лопнет, и изумленная новизной синего, золотого, чистейшего мира, легчайшая резная бабочка вспорхнет, охорашиваясь.» . Тем не менее, ужас охватывает его Живое, бьющееся царь-колоколом в груди. И это набат. Это предчувствие катастрофы. Тьма, ее посланцы - одинокий окоченевший всадник с зияющим провалом вместо рта (не раз появляющийся на протяжении всего рассказа) и врач-хирург с пустыми черными глазницами - затягивают, и герой все явнее чувствует загробное дыхание.

Любопытно писательница создает образ врача: смуглое лицо, ассирийская борода, пустые глазницы. Это не случайно. Это не русские глаза -открытые, бездонные, глубокие. Для русского человека глаза - зеркало души, а если ее нет, то и глаз нет, только глазницы, и в них - холод, «моря тьмы», бездна, смерть. Напрасно Игнатьев пытался найти в них «спасительную человеческую точку», в них не было ничего: ни улыбки, ни привета, ни брезгливости, ни отвращения. У врача была русская фамилия, каких в России тысячи - Иванов, но Игнатьев, увидев его, удивился: «Какой же он Иванов.» .

Русских всегда отличал особенный склад характера, внутреннего устройства, участливое отношение к людям. И только изначально абсолютно другой человек способен хладнокровно лишить того, чего по природе своей лишен сам -Живого, ему все равно, ему никогда не было дано понять, что это, у него никогда и не возникнет такого желания, потому и операцию он делает в перчатках, чтобы только «не запачкать рук», совершенно не понимая, что запачкать руки о Живое, о чистоту - а это естественная природная чистота - нельзя. Что получается? Доверяя себя всецело «посторонним», «чужим», русский человек теряет свою самобытность, свою самость -свою русскость.

Игнатьев подавил последние сомнения, и операция была сделана. Тут же поглотило его «цветущее небытие». Простилась с ним, рыдая, преданная подруга - тоска, ахнуло за спиной вырванное, брошенное Живое. На какой-то миг он увидел себя маленьким мальчиком, стоявшим рядом с мамой на дачном перроне, потом ему показалось, что он видел сына, Валерика. Они что-то кричали, но он их уже не слышал - оборвалась связь со всем, что было дорого, и со всеми, кто был дорог, разомкнулась цепь. «Родился» «новый» человек: наглый, хамовитый «хозяин» собственной жизни, начавший жизнь с чистого -с пустого листа. Игнатьев начисто забыл, что было в солнечном сплетении - теперь только приятно чувствовал там тупой пятачок. Исчезли сомнения, сами собой решались проблемы, изменился лексикон - вкупе со словами «ща», «ваще», «без балды» появились в речи остроты, женщины стали «бабцами», а собственный сын «недоноском». Вот теперь Игнатьев стал действительно «свободным» - от совести, от каких-либо обязательств. Крайний цинизм, распущенность - теперь его отличительные качества. Цинизм и распущенность -это неотъемлемое проявление нравственной пустоты. Отметим, «чистый - свободный - пустой» не просто возникающая контекстуальная синонимия - слова приобретают особую лексическую наполняемость. Следует обратить внимание также на то, что в постоянно присутствующей в расска-

зе бинарной оппозиции концептов «живое - мертвое» «живое» и «мертвое» трансформируются: герой возрождается к иной жизни, к жизни в новом качестве, но только через смерть нравственную, духовную - становится живым мертвецом. Смерть души, смерть духа не просто обессмысливает жизнь физическую, она перечеркивает ее.

Литература

1. Толстая Т. Н. Любишь - не любишь: Рассказы. М., 1997.

CONCEPT «ALIVE» FROM STORY «CLEAN LEAF» BY T. TOLSTAYA

In the article, the concept «alive» from story «Clean leaf» by Tolstaya is considered. All the aspects of this concept in the story are revealed. It is proved that «alive» must be the base of Russian-man living, loss of «alive» leading to moral degradation and feeling of being wasted.

The author successfully puts stresses on linguistic features of the article, highlighting particularly a transformation of the meaning of word «clean» into «free» - free from conscience and duties; it becomes a synonym of «empty» that in turn includes all of what is concerned with cynicism and dissipation. The article is interesting for researchers of T. Tolstaya"s poetic-artistic system.

Key words: concept, alive, living, man.