Восточный менталитет и его характеристика. Специфика европейской и восточной ментальности
Сергей Либертэ
Восток - дело тонкое
Когда 35 лет назад в фильме "Белое солнце пустыни" была впервые произнесена фраза "Восток - дело тонкое", мы сразу приняли ее на веру. И образ этого самого востока, а имелся ввиду (и по фильму) восток ближний, мусульманский, сложился у нашего поколения окончательно и бесповоротно.
А что же это значит, как это следует понимать, в чем тут тонкость никто из нас и не знал. Казалось, что "тонкое" значит действовать там надо осторожно, не размахиваясь, прислушиваясь и присматриваясь. "Тонкое" - стало быть, надо смотреть на нюансы и интонации. "Тонкое", это что-то плохо понятное, что нужно разглядывать пристально, под микроскопом, отметая иллюзии первого впечатления.
Получив этот урок, мне оказалось намного легче понимать политические процессы Ближнего Востока. Вот приезжает к нам какой-нибудь политический деятель, лидер или министр европейской державы. Эти уважаемые люди привыкли, что даже в рамках дипломатического протокола собеседники не врут, если затрагивают тему, а лишь слега вуалируют свои мысли, следуя этикету. Посетив Рамаллу (нынешняя столица палестинской автономии) и возвращаясь в Иерусалим, они с воодушевлением сообщают израильскому руководству, что у нас есть надежный партнер для переговоров, что он полон стремлением к миру и лишь хотел бы доказательств ответного стремления израильской стороны.
Я не знаю в точности, как реагируют наши политики, но могу полагать, что по протоколу. За исключением, может быть, Авигдора Либермана, который в бытность свою министром иностранных дел, был и выглядел белой вороной дипломатического мира.
А я вспоминаю Мухаммада, и теперь уже ничему не удивляюсь.
*****
Другие уроки пошли гораздо легче и быстрее. Переговоры Израиля с лидерами Палестинской автономии о постоянном урегулировании чрезвычайно сложны. Они содержат несколько независимых направлений, таких как границы, проблемы безопасности Израиля, наличие палестинских беженцев, наличие израильского населения на контролируемых территориях, статус святых для каждой религии (или для обеих) мест. Отдельной проблемой является статус Иерусалима, аннексированного Израилем в 1967 году, а внутри Иерусалима статус старого города, наполненного святыми местами для иудеев, мусульман и христиан и, кроме того, представляющего жемчужину туризма.
Казалось бы естественно, с точки зрения человека, воспитанного в западной ментальности, что в таком клубке взаимоотношений компромисс неизбежен. Ни одна сторона не сможет получить всего, что считает правильным. Ты уступаешь в одном, тебе уступают в другом, в результате находится компромисс, не удовлетворяющий ни одну из сторон, но решающий главную проблему, ради которой весь сыр-бор, так сказать.
Но это на Западе, а Восток - дело тонкое. Понятие компромисса отсутствует в восточной ментальности. Всегда и любыми средствами следует добиваться выполнения всех своих требований.
Израильтяне готовы к компромиссу. Практически не осталось людей, которые думают, что можно в результате переговоров получить все, что хотелось бы. И эта готовность расценивается как слабость, надо только быть упорными, настойчивыми и можно будет получить все. Так думает значительное большинство населения и лидеры автономии.
Если мы хотим посчитать, сколько компромиссных предложений Лиги Наций, Британии (владелицы мандата на управление Палестиной), ООН и других организаций, комитетов и стран отвергли арабские представители, то в Википедии
по этому адресу есть полная информация об этом.
Поэтому, кстати, никогда не заканчиваются конфликты между арабскими семьями и кланами, как в Израиле, так и на контролируемых территориях, а также между арабскими странами. Их требования обычно противоречивы, и согласовать их невозможно.
На востоке есть парочка интересных понятий: одно из них "худна", которое на другие языки переводится как "перемирие" (употребляется в отношениях между странами или организациями). Но это не совсем так, это перемирие, которое временно и для сторон не обязательно по определению. Оно может быть нарушено любой стороной без объявлений и объяснений. Иная его трактовка не носит восточного характера. Последите за историей, например ирано-иракского конфликта . Сколько договоров, сколько, на первый взгляд компромиссных соглашений было заключено, и они всегда денонсировались при первых признаках слабости противника.
Другим понятием является "сульха" - замирение (употребляется в отношениях между людьми). Но и это не совсем так: на западе, когда люди мирятся, предмет их спора исчерпан в процессе примирения. Но восток - дело тонкое, сульха не предполагает решения проблемы спора, а лишь прекращение открытого конфликта, относительно которого стороны согласились, что он вреден для обоих.
Компромисса-то, как понятия, нет.
*******
Израиль сильная держава в военном отношении. Ее армия хорошо обучена и вооружена. Она получает самое современное вооружение от США и добавляет к нему множество таких технологических новинок, которым нет аналогов в мире. Правила службы в запасе позволяют при малочисленном населении в экстренных случаях в считанные часы многократно увеличить вооруженные силы за счет тренированного контингента. Ни одна страна в нашем регионе или террористическая организация (Хамас или Хизбалла) не способны противостоять такой армии.
Подавить ракетные установки террористических организаций, сравнять с землей склады с оружием, уничтожить не только инфраструктуру террора, но и самих террористов, проблемы не представляет. Правда погибнет какое-то количество (скорей всего не маленькое) граждан, террористами не являющихся, тех которых называют "мирные граждане". На развалинах атакованных территорий воцариться хаос, который принесет множество бед тем, кто уцелеет.
Мешало ли это когда-нибудь какой-либо стране или группировке на Востоке? Ответ однозначный: нет, никогда. Что такое на Востоке действовать с позиции силы? Если таковая есть, то нет никакой необходимости в иных средствах убеждения. Против лома нет приема, как гласит известная русская пословица.
А
в дополнение к этому: нет, и не может быть такого понятия, как ограничения на войне.
Никакие ограничения не мешали Ираку и Ирану уничтожить порядка миллиона человек в войнах между ними, при этом применяя все доступные им средства уничтожения, включая химическое оружие. Это не мешало в Иордании при подавлении восстания ООП в 1970 году. Никакие ограничения не мешают сегодня ни одной из сторон в Сирии, где уже погибло более ста тысяч человек. Ничто не ограничивает Хамас в намеренном обстреле жилых домов южных израильских городов.
В какой-то момент в арабской среде активно распространялось убеждение о том, что "Израиль это колосс на глиняных ногах" или "Бумажный тигр", ну что-то в этом роде. А на самом деле он, Израиль, панически боится интифады (народного восстания), бросания камней, террористов смертников, ракетных обстрелов юга страны и вообще, всякого нарушения его нормальной жизни. В Ливане, Хизбалла также приняла тезис, что угроза ракетного обстрела остановит Израиль. То есть на востоке бытовало мнение, что на самом деле силы нет
, что Израиль это аморфное государство европейского типа, не способное к военным действиям, связанным с нарушением нормальной жизни и большими жертвами гражданского населения.
После ряда операций в Газе и второй ливанской войны, мнение изменилось. Сегодня на палестинской улице считают, что основная причина, по которой Израиль не применяет имеющуюся у него военную силу тотально (так как это делается на востоке) это наличие третьей силы
, которой он, Израиль, боится. И такой сдерживающей силой являются европейские страны и США, к мнению которых и следует апеллировать, поставляя им необходимый материал. Эта атака названа в прессе "делигитимацией Израиля". Представить, что есть моральные обязательства перед, непосредственно не участвующим в конфликте, населением, и что именно они и являются основной сдерживающей силой, на востоке не могут. Здесь нет никаких моральных обязательств перед мирными жителями в процессе войны, здесь не понимают, почему израильская армия посылает СМС жителям Газы перед атакой.
Вот еще один, совсем свежий пример: массовые изнасилования в Сирии, как солдатами правительственных войск, так и повстанцами. И, даже, в лагерях сирийских беженцев на турецкой и иорданской территориях зафиксированы такие случаи. Ведь приютившие беженцев страны тоже восточные, а на востоке свои правила игры. Например, такое.
******
Иерархические структуры есть необходимый элемент современного общества. Есть они и у нас, в странах, так называемого, первого мира, на Западе. Но применение их ограничено местом работы, в какой-то степени политикой. В остальном человек западного образа жизни свободен и участвует во множестве отношений построенных на принципе равенства. Давно нет иерархии в семье, даже понятие "глава семьи" исчезает из лексикона, нет иерархии во множестве структур систем образования, общественных групп, организаций некоммерческого характера. Наконец, принципиально нет никакой иерархии в Сети, продукта творчества западной цивилизации. И мой сайт, и сайт Яира Лапида, министра финансов Израиля, равноправны. Они наверняка отличаются популярностью, но это не иерархия.
Но восток - дело тонкое, и ошибиться тут нельзя. На востоке иерархия выстраивается естественно и в любом обществе, и любой организации. И, конечно, в семье: есть отец - непреложный глава семьи, есть мать, постепенно уступающая свою вторую позицию взрослым сыновьям, есть дочери, ни в каком возрасте не поднимающиеся в иерархии выше своих братьев. Немало братьев отправились в израильские тюрьмы за "наказание" своих сестер, совершивших оскорбление семьи, выразившееся в самостоятельном выборе своих партнеров. Есть иерархия клана, иерархия есть в каждой арабской деревне, везде.
| Не существует равных отношений, нигде - ни в семье, ни в обществе, ни между государствами. Всегда есть четкая иерархия. |
Особенно интересно наблюдать это в межгосударственных отношениях. ООН, в которую входят все государства планеты, имеет слабую иерархичность: постоянные члены Совета безопасности - высшая каста, все остальные формально равны. На востоке это неприемлемо, и иерархию в межгосударственных отношениях приходиться устанавливать, если можно так сказать, де факто. Поэтому столь редки взаимные визиты государственных деятелей на востоке, в отсутствии формальной иерархии бывает крайне трудно решить, кто и к кому поедет первым. Встречи обычно происходят на форумах, где этот вопрос не возникает. А стол - круглый.
Израиль не только в этой ситуации, но и во всех других, выглядит как неадекватная ближневосточная сущность
. Наши лидеры, министры и политики едут в любую ближневосточную страну, если это требуется в интересах государства, не требуя взаимности. Этот факт до сих пор вызывает пренебрежительную реакцию принимающей стороны, по протоколу скрываемую, но проявляющуюся в прессе.
*****
К этому правилу примыкает другое. Об уважении. Уважение должно не только оказываться в соответствии с твоим местом в иерархии, оно всегда есть индикатор твоего истинного положения в глазах оппонента. Цветистость и преувеличенность в речах, если вслушаться, имеет свои градации.
А ботинок, полученный Бушем, был указанием на высшую степень национального пренебрежения, ботинок - это не камень, у обуви на востоке есть своя выраженная функция, связанная с пренебрежением.
Наш заместитель министра иностранных дел Дани Аялон пару лет назад поиграл в этот ближневосточный балаган, усадив посла Турции на диван, более низкий, чем кресло, в котором сидел он сам. В то время в Турции была развернута жуткая антисемитская компания, по государственным каналам телевидения демонстрировался турецкий сериал, основанный на лжи и поклепах на израильтян и солдат армии обороны Израиля. Нечто вроде "кровавого навета". Причиной вызова посла был протест Израиля против этих демонстраций. Зам. министра хорошо знал, что делает, когда разрешил фотосьемку с публикацией.
Этот снимок мог стать началом конца дипломатических отношений с любой ближневосточной страной. Но Израиль, эта неадекватная сущность Ближнего востока, не принимает во внимание местные правила игры, а руководствуется исключительно своими интересами. Министр иностранных дел принес извинения, ибо разрыв дипломатических отношений с Турцией не выгоден Израилю. Но этого, по восточным меркам, было не достаточно, и турецкая "Мармара" была их ответом на это унижение.
Турция - член НАТО и страна, хоть и безуспешно, но ожидающая приема в Европейское сообщество. По турецкой классификации Израиль стоит рангом ниже в иерархии, так сказать, младший партнер в отношениях. Поэтому любые его действия,
в том числе критика антисемитского телесериала на правительственном уровне уже есть проявления неуважения
. А уж низкий диванчик, это все равно что ботинок в лицо!
Свою позицию, ее силу и важность, следует подчеркивать при каждом удобном случае. Слабость позиции противника, прежде всего, относительно моей собственной, следует также подчеркивать при каждом удобном случае. Недавно Израиль принес извинения также за гибель людей на "Мармаре", считая это оперативной ошибкой при задержании. Реальная ситуация, по справедливости, этого, безусловно, не требовала. Турецкий премьер-министр и его министр иностранных дел празднуют большую победу: они утвердили свое место в иерархии, заставив младшего партнера вести себя в соответствии с рангом. Мы услышали по этому поводу множество ближневосточных текстов, восхваляющих силу и важность Турции, характер и мудрость ее руководителей, и слабость Израиля, конечно.
У нас не все согласны с этим поступком. Основной довод: в нем больше вреда (для морали солдат), чем пользы (для действий политиков). Были даже опросы, показавшие, что против больше половины населения. Но наша страна действительно неадекватная сущность на Ближнем востоке, она делает то, что считает нужным и выгодным для себя, а не то, что диктуют нам правила поведения нашего региона.
*****
Любая ложь и любое искажение информации у нас на востоке в принципе допустимо. Между событием и его описанием нет прямой связи. По существу, любая точка зрения является всего лишь точкой зрения, столь же допустимой, как и любая другая.
Мы слышим и видим по телевидению на арабских каналах такой бред, по сравнению с которым утверждение сталинского суда в тридцатых годах прошлого века о том, что подсудимые рыли туннель из Москвы в Лондон, выглядит как невинная шутка. Целью этих утверждений является желание возбудить европейское сознание на осуждение нашей страны. Такое осуждение и есть та самая сила (по мнению арабов) что препятствует применению адекватной силы Израилем, а стало быть, существенно ослабляет его. И даже тогда, когда некий независимый орган, например французский суд, постановляет, что данная информация не основана на фактах и является клеветой, это не меняет отношение к ней на арабской улице. Мнение суда есть всего лишь еще одно мнение. Истину знает один Аллах.
Примеров так много, что жаль загружать ими статью. Ими переполнен интернет, телевизионные каналы, арабские газеты (не только арабские, но те, что получают информацию от своих арабских корреспондентов). Приведу самый смешной. Одно время арабские источники нам сообщали, что "израильские солдаты насилуют арабских женщин". Потом эта информация (по-видимому, не вызвавшая энтузиазма европейцев) была заменена на другую: "израильские солдаты не насилуют арабских женщин, потому что брезгуют". Так сказать - апартеид, расизм и сплошная не политкорректность. А вот сирийские солдаты насилуют, потому что они не расисты.
Да, воистину восток - дело тонкое.
Менталитет - это картина мира и сумма житейских принципов и норм, которые есть у человека. Он формируется воспитанием, окружающей средой и моральными ценностями личности.
Основное отличие западного и восточного менталитета, на мой взгляд, лежит в сфере отношения к собственности и деньгам.
Запад более прагматичен, деловит. Восток более созерцателен, медитативен. Смысл жизни скорее будут искать на Востоке, а на Западе заняты обустройством своей жизни. Поэтому религию, мистику лучше искать на Востоке, она там более разработанна, а за комфортом нужно ехать на Запад. Капитализм возник именно на Западе поэтому совсем не случайно. Западный мир вообще построен на приоритете денег над всем остальным. Деньги, их заработок для западного человека столь же естественнен, как смена дня и ночи. Он с детских лет приучается к реалиями денег и учиться их зарабатывать. Более того, он знает, что только через деньги он и может состояться, как успешный человек. Не имеет значения, что ты - талантливый, умный, добрый, честный, если ты при этом не умеешь конвертировать свои достоинства в деньги. На Востоке - иначе. Особенно там, где люди прошли школу социализма. Я помню, что при социализме для многих людей вообще было даже неудобно говорить о деньгах. Это считалось чем-то постыдным, не достойным человека. Люди не могли оценить себя и свою работу в денежном эквиваленте. Люди не умели зарабатывать и выгодно продать себя. На Западе человек - это товар. Если он занимается делом, то по умолчанию считается, что оно должно приносить ему прибыль. Недаром и западное слово "бизнес", переводится, как "дело", что является неправильным, ведь дело не обязательно должно приносить прибыль и совершаться только для обогащения. К примеру, человек сделал дело - посадил дерево, но он сделал это для себя, для души, и это, конечно, никакой не бизнес. С другой стороны, бизнес можно делать, не обязательно совершая для этого само дело - не производя при этом нового качества. Например, занимаясь перепродажей. А для дел для души на Западе существует специальное слово - волонтер, показывающее исключительность таких дел, выходящих из общего ряда нормальности. Пушкин вывел формулу - "Не продается вдохновение, но можно рукопись продать", в которой разграничил Божье дело и бизнес, торговлю. Бизнес - строго говоря, это не дело, а искусство делать деньги. На всем, что угодно. Хоть из воздуха. Лучше всего деньги делаются на обмане, поэтому религия на Западе - это, прежде всего, бизнес, как впрочем и культура, и искусство, и наука, и политика.
· Введение
· 2. Специфика европейской и восточной ментальности
· 3. Особенности российского менталитета и ментальности
· Заключение
· Список использованной литературы
Введение
Культурология наука о культуре, о смыслах. От истории культурологию отличает то, что история пытается установить время того или иного факта, для историка важен сам факт, а ля культуролога важно, что значила культура в то или иное время. Наиболее распространенным определением культурологии является ее понимание как науки о наиболее общих закономерностях развития культуры. Культурология, как и гуманитарное знание в целом, в силу ряда причин не полностью удовлетворяет тем критериям научности, которые сформировались в рамках естественных наук. Поэтому, когда хотят подчеркнуть социально-научный характер культурологического исследования, опирающегося на соответствующие методы, говорят о социальной культурологии. Следование научной методологии в данном случае является обязательным и затрагивает как объект, так и предмет и метод концептуального изложения.
Необходимый эмпирический и теоретический базис, который служит своего рода критерием обоснованности культурологических гипотез, определяет границы их применения. Гуманитарная проблематика и соответствующий ей стиль мышления обусловлены как неповторимостью каждой личности, ее внутреннего мира, эмоциональных состояний, чувств, одаренности, так и ее принадлежностью к социокультурной среде. В зависимости от того, стремимся ли мы исследовать социальные формы жизни человека в культуре, или, напротив, хотим понять индивидуальное, личностное преломление социокультурных феноменов, выбирается и аспект культурологии - либо социальный либо гуманитарный.
Ментальность - это некое свойство традиционного этнического сознания особым образом отражать (и выражать своим поведением) определенную этническую картину мира.
Этническая картина мира, в свою очередь, - это представления человека о мире, сформировавшиеся на основании определенных культурно-ценностных доминант. Представления эти отчасти осознаваемые, отчасти бессознательные. В целом этническая картина мира есть проявление защитной функции в ее психологическом аспекте.
Ментальность, таким образом, выступает как совокупность бессознательных комплексов, складывающихся в процессе адаптации человеческого коллектива (этноса) к окружающей природно-социальной среде и выполняющих в этнической культуре роль основных механизмов, ответственных за психологическую адаптацию этноса к окружающей среде. Эти бессознательные образы, включенные в систему этнических констант тем или иным образом, определяют характер действия человека в мире. Последний специфичен для каждой этнической культуры. Ментальность - это система этнических констант, которая является той призмой, сквозь которую человек смотрит на мир.
Данное понимание проблемы близко классическим взглядам, выраженным А.Я. Гуревичем, который определял «ментальность» как «психический инструментарий», «духовную оснастку», «специфическую структуру сознания», «осознание людьми самих себя, природного и социального окружения» ; как не сформированные явно, не высказанные эксплицитно, не вполне осознанные в культуре умственные установки, общие ориентации и привычки сознания; как расхожую психологию и миропонимание, способ мировосприятия. Существуют и другие удачные определения, которые автор в большой мере разделяет.
Ментальность как коллективно-личностное образование представляет собой устойчивые духовные ценности, глубинные аксиологические установки, навыки, автоматизмы, латентные привычки, долговременные стереотипы, рассматриваемые в определенных пространственно-временных границах, являющиеся основой поведения, образа жизни и осознанного восприятия тех или иных явлений действительности. Это особая «психологическая оснастка» (М.Блок), «символические парадигмы» (М.Элиаде), «господствующие метафоры» (П.Рикер), наконец, «архаические остатки» (З.Фрейд) или «архетипы» (К.Юнг), «... присутствие которых не объясняется собственной жизнью индивида, а следует из первобытных врожденных и унаследованных источников человеческого разума». В отличие от Фрейда, Юнг полагает, что не только субъективное, вытесненное за «порог сознания», но, прежде всего коллективное и безличное психическое содержание включается в область бессознательного. «Коллективное бессознательное как наследие предков... является не индивидуальным, а общим для всех людей... и представляет собой истинную основу индивидуальной психики». В основе коллективного бессознательного лежат устойчивые образы, названные Юнгом архетипами. В своей сущности ментальность как раз и представляет собой исторически переработанные архетипические представления, через призму которых происходит восприятие основных аспектов реальности: пространства, времени, искусства, политики, экономики, культуры, цивилизации, религии. Рассмотрение ментальных особенностей сознания той или иной социальной группы позволяет проникнуть в «скрытый» слой общественного сознания, более объективно и глубоко передающий и воспроизводящий умонастроения эпохи, вскрыть глубоко укоренившийся и скрытый за идеологией срез реальности - образов, представлений, восприятий, который в большинстве случаев остается неизменным даже при смене одной идеологии другой. Это объясняется большей, по сравнению с идеологией, устойчивостью ментальных структур.
Образцы поведения, ценностные ориентиры обычно задаются в рамках ментальности образованной части общества, а затем, отчасти упрощаясь, постепенно проникают в ментальность народа, закрепляясь в ней на долгие годы, десятилетия и даже века. Социальная дифференциация ментальностей отражает существующее в обществе разделение на общественные группы с присущими им материальными интересами, образом жизни и т.п. Например, крестьянской ментальности прошлого столетия в России был присущ больший консерватизм, чем ментальности образованных классов, и даже ранние по времени крестьянские восстания можно охарактеризовать как консервативные, ибо их идеалы находились не в будущем (как у интеллигенции), а в прошлом. Далее, крестьянской ментальности, формирующей и моделирующей поведение ее носителей, были присущи коллективные страхи, фантазии, отдельные и довольно жестокие проявления фанатизма и жестокости, что объяснялось тяжелыми условиями крестьянской жизни - бедностью, голодом, эпидемиями, высокой смертностью. Но, в отличие от бытующих мнений о «крестьянской массе», русскому крестьянину было присуще осознание своего особого «я», напряженное восприятие соотношения вечности и временности бытия при общей ориентации на христианские ценности. Воспроизводя шаг за шагом крестьянскую ментальность можно постепенно сконструировать и образ жизни крестьянина, его духовный и материальный мир. Этот же метод лежит в основе анализа духовного мира интеллигенции. Текстологический анализ сочинений известных представителей российской интеллигенции, их языка, оговорок, манеры изложения, наконец, суггестивности текста, позволяет судить об их ментальности; об их идеологии говорят рационально оформленные системы, вырабатываемые концепции.
Обратим внимание на еще одно различие между ментальностью и идеологией - различие в темпоральном аспекте. Разные структуры сознания развиваются по-разному - некоторые из них становятся устойчивыми для многих поколений, другие - исчезают на протяжении жизни одного поколения людей. Ф.Бродель выделяет три типа исторического времени - время большой протяженности, время средней протяженности и краткий срок. Если развитию политики соответствует «краткий срок», а экономики «время средней протяженности», то ментальность существует во «времени большой протяженности» как наиболее устойчивая и малоподвижная структура сознания. «Мы подходим здесь к вопросу об отношениях между краткой реальной историей, и долгой историей интеллектуальных феноменов. Их соотношение очень сложно. Тем не менее, ясно, что интеллектуальные феномены следует включить в историю «большой длительности» и большого пространства». Ж. Ле Гофф отмечал, что «инерция является исторической силой исключительного значения. Менталитеты изменяются более медленно, чем что-нибудь другое, и их изучение учит, как медленно шествует история». В этой связи интересным представляется высказывание К.Маркса о том, что «традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых».
Если идеология, с теми или иными отклонениями, в целом развивается поступательно, так сказать линейно, то в рамках ментальности представления изменяются в форме колебаний различной амплитуды и вращений вокруг некой центральной оси. В основе подобного движения и развития идеологии и ментальностей лежит определенный образ жизни. Так, идеологические теории, вырабатывались преимущественно интеллигенцией, как правило, живущей в городах, ритм жизни которых был гораздо динамичнее в сравнении с патриархальной и отчасти застойной, цикличной (в зависимости от сельскохозяйственного календаря) жизнью в деревне. С развитием же сельских школ, определенного уровня грамотности в деревне, с появлением предназначенной для крестьян литературы, в деревню проникают определенные элементы идеологии, способствующие социальной трансформации крестьянского образа жизни и ускорению темпов его развития.
Итак, ментальность - весьма насыщенное содержанием понятие, отражающее общую духовную настроенность, образ мышления, мировосприятие отдельного человека или социальной группы, непрорефлексированное или недостаточно осознанное, большое место в котором занимает бессознательное.
Модель характерного для своей эпохи восприятия и осмысления действительности состоит из большого количества элементов, зачастую противоречащих друг другу и не сводится только к отражению внешней реальности. Во многом она формируется уже существующими на ментальном уровне обычаями, «предрассудками» и суевериями, символами и нормами поведения, надеждами и фобиями наряду с материальными интересами, соотношение с которыми в каждом конкретном случае различно. Ментальность отражает тот пласт общественного и индивидуального сознания, в котором фактически отсутствуют систематизация, рефлексия и саморефлексия, а отдельные идеи являются не результатом деятельности индивидуального сознания, а представляют собой неосознанно и автоматически воспринятые установки, общие в целом для той или иной эпохи и социальной группы, обусловленные коллективными детерминантами представления и верования, традиции, имплицитно содержащиеся в сознании ценности, установки, мотивы и модели поведения, лежащие в основе рационально построенных и логически осмысленных концепций, теорий, идеологических систем.
В отличие от ментальности, ограниченной определенными пространственно-временными (эпоха, период, регион, государство, этническая территория) и социокультурными (реально существующие общности и личности) рамками, архетип носит всеобщий характер, независимо от времени и места. Он представляет собой биосоциальный процесс, цель которого - осуществление первоначально заложенной в эмбрионе личности во всех ее аспектах, со всеми ее психическими данностями. Если ментальность зависит от социокультурного контекста с присущими ему этическими представлениями, то архетип этически нейтрален. «Архетип - структурообразующая единица, служащая основанием (каркасом), психическим вектором социокультурного развития. Архетип - корень, на поверхности которого история и культура производят все новые очертания и формы, расцвеченные всей гаммой красок душевного состояния человека. Ментальность - формообразующая единица, придающая архетипическому содержанию качественную характеристику. ...Архетип - абстрактная категория, ментальность - всегда конкретна, архетип - содержание, ментальность - форма, архетип - сущность, ментальность - явление». Ментальность выражает свое архетипическое содержание посредством культуры, то есть через определенный культурный код, носителем которого, в первую очередь, является интеллигенция.
Специфика европейской и восточной ментальности
Одной из задач этнологической науки длительное время был поиск методологического подхода к изучению культурных комплексов и выделению их вариативных типов. Учёные разработали, казалось бы, довольно стройную таксономию (классификацию) мировых культур, положив в основу такие критерии, как пространственный фактор (география расселения), человеческий тип (раса, или фенотип), образ жизни (производящие системы) или язык (языковые семьи). В конце XIX в. немецкие учёные (Л. Фробениус, Ф. Гребнер и другие), затем американские антропологи (К. Уисслер, А. Крёбер) были среди основных авторов подобных классификаций, которые делили разнообразие культур на Земле на так называемые «культурные круги» или районы. В отечественной этнографии эта научная традиция нашла своё отражение в разработке категории «хозяйственно-культурных типов», или «историко-культурных областей» (В. Г. Богораз, С. П. Толстов, М. Г. Левин, Н. Н. Чебоксаров).
Запад и Восток - условная смысловая конструкция, применяемая для первичной типологии мировой культуры. Запад и Восток - парная категория, выражающая дихотомию поляризованного целого всемирной культуры, поэтому она одновременно характеризует и амбивалентное единство культуры человечества, и разделенность на принципиально отличные друг от друга, а во многом и противоположные модели культурной идентичности.
Западная и восточная культуры являют собой столь различные миры, что не возможно не вспомнить известную шутку: На вопрос «Чем отличается японский язык и культура от других языков и культур?» самым правильным ответом признается «Всем». Единственная черта, безусловно объединяющая Западную и Восточную культуры, - это то, что они являются культурами. Так, например, современные японские ученые обратили внимание на разницу в способе мышления японцев и европейцев. Они назвали свой способ передачи информации «коммуникацией минимального сообщения», а европейцев - «коммуникацией максимального сообщения». Суть первого похожа на дзенский способ общения «вне слов», ибо словами невозможно передать суть: «Истина вне слов». Поэтому слов должно быть как можно меньше, но они должны так воздействовать на сознание, чтобы вызывать взрыв информации в уме воспринимающего, он должен интуитивно схватывать целое, смысл недосказанного.
Даже в современных условиях многие культурологи приходят к выводу о невозможности последовательного проведения идеи единой культуры. Это выражается в теориях полицентризма, о которых подробно говорилось выше. Полицентризм надо понимать как идею множественности семантически различных культур. Категоричнее всех об этом писал О. Шпенглер: «Существуют многочисленные абсолютно самобытные культуры, подобно тому, как существуют различные виды растений с их собственными цветами и плодами, с их собственным определенным циклом роста и гибели». К этому же относится тезис об исконной противоположности Запада и Востока. Практически это означает, что все культуры могут быть отнесены к Западному типу или преимущественно к Восточному типу.
Действительно, слова «Запад» и «Восток» означают два весьма различных способа контакта с миром.
В чем же состоит принципиальное различие Западной и Восточной культур, корни которого еще в первых цивилизациях обоих регионов? Отчетливые различия Запада и Востока выявились к Ш веку до н. э. Начало же было положено почти одновременно: с шестого века до н. э. формируются две основные модели, две программы. Одна на западе тогдашней Ойкумены - в Афинах, другая - на востоке, в Китае. Первую создал Сократ и софисты, вторую - чиновник и Учитель Кун-цзы.
Путь Афин - всемерное «раскрепощение» человека и новой культуры, автономность, самодостаточность личности, ответственность лишь перед собственным разумом, «левополушарность» (логика, рационализм, анализ и т. д.). Таковы основные принципы, которые утверждали своей деятельностью Сократ и софисты.
По-другому шел переход к новому мышлению в Китае. Если эллины двигались в перспективе к цивилизации (которую характеризуют универсальность, комфорт, технократизм) и к «постбиологическому» человеку, то Конфуций видел в этом грозную опасность. Дар новой цивилизации - сознательность поступков, моральную ответственность личности - он ценил не меньше эллинов. Но этот дар он обратил не на критическую переоценку традиции, как Сократ, а на ее сознательное поддержание, укрепление, консервацию. Конфуций думал о том, как в условиях новой цивилизации, с ее неустоявшимся и поначалу несколько хаотичным положением, сохранить гармонию традиционной, «природной» культуры. И это ему удалось. Через иерархичность, внутренний возврат к природе при внешнем городском облике, через почитание старших и патриархальность Конфуций сумел новизну городской культуры совместить с притягательной для Востока традиционностью и природностью. И в этом до сих пор кроется качественное отличие Востока и Запада друг от друга и от общего изначально пути: эллины двигались вперед по прямой, видя перспективы, и это было для них и самой культурой, и прогрессом, и цивилизацией. Китай же шел по кругу, от человека «биологического» вперед и вверх, к новой культуре и обратно - к традиции, к истокам и ранее не познанной притягательности постоянства. Причем такое движение также представляет собой ничто иное, как прогресс. Но разное его понимание и следование ему определили неодинаковость на высоком, развитом и элитарном уровне двух культур.
Характерной чертой культуры Запада (в том ее виде, какой сложился за последние 300 лет и теперь распространяется по всему миру в ускоряющемся темпе) - является вера во «всесилие науки». Даже признавая очевидный кризис науки, западная цивилизация все считает ее ускоренное развитие панацеей от всех бед. На Востоке же долгое время считалось, что развитие науки несет человеку не столько счастье, сколько всевозможные беды. Надеясь на всесилие науки, человек утрачивает способность к спокойной жизни, дар примирения с судьбой. Западная культура с ее сциентизмом рождает в людях дух активности, энергии, в то время как Восточная культура воспитывает человека в духе рассудительности, помогает обрести «покой и ясность сердца», «успокоение души». Традиционному Востоку чужда идея прогресса, умы китайцев и индийцев обращены к прошлому. Их культуры традиционны. Они в гораздо большей степени, чем любые европейцы, тянутся к новому, но их в меньшей мере прельщает такой феномен западной культуры, как мода. Европейская культура, соблазняя людей материальными благами, прививает им неограниченные желания.
Как уже было сказано, различия между Востоком и Западом обнаруживаются уже в самом характере их развития. Восточная цивилизация поднималась по ступенькам веков плавно и медленно, постепенно приспосабливаясь к новым явлениям жизни и (главное!) бережно сохраняя установившиеся традиции. Западная цивилизация, напротив, двигалась вперед азартно и стремительно, активно преобразуя действительность, решительно отбрасывая все отжившее и ненужное и покоряя все новые и новые вершины прогресса. Более полную картину особенностей этих двух цивилизации даст их сравнительная характеристика:
| ВОСТОЧНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ | ЗАПАДНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ | |
| 1. Следование вековым традициям, упор на адаптацию к складывающимся условиям жизни. | 1. Стремление к постоянному обновлению, преобразованию жизни, к социально-экономическому прогрессу. | |
| 2 . Дух созерцательности, пассивного наблюдения и бездеятельности. | 2. Дух активных действий, инициативы и предприимчивости. | |
| 3. Дух коллективизма и единства народа, сплоченного общей собственностью, общиной, религией, сильной централизованной властью государства, коллективистскими традициями и нормами поведения, восприятие отдельного человека как винтика огромной «машины» общества. | 3. Дух здорового индивидуализма, самоценности отдельного человека, его свободы, самостоятельности и внутренней ответственности за свою судьбу, дух состязательности между людьми на основе равенства их возможностей. | |
| 4 . Отсутствие полноценной частной собственности, т.е. неразделенность собственности (кто у власти, тот и при собственности). | 4 . Узаконенность и гарантированность частной собственности, разделение власти и собственности. | |
| 5. Господство государства над обществом, административный произвол (властвует не закон, а конкретное должностное лицо, «начальник») | 5. Государство не повелитель, а лишь инструмент в руках граждан, чьи права и свободы защищает закон. | |
Итак, если различия между Востоком и Западом сводимы к различию между прогрессом и традиционной неизменностью, то уже из этого ясно, что они взаимно дополняют друг друга, как две великие оси мирового развития, два крыла человеческой цивилизации.
Понятно, что в основе европоцентризма, афроцентризма и американоцентризма лежит уже известный нам культурологический монизм, когда свою культуру противопоставляют все остальным в качестве подлинной и настоящей. Причем если защитники "Запада" в этом споре указывают на его сегодняшние достижения, то их противники чаще всего апеллируют к далекому прошлому, когда европейцам еще было не под силу осуществлять глобальную экспансию. И идеализация прошлого в этом случае симптоматична. Ведь "Востока" в чистом виде уже не существует. И реалистически мыслящий человек должен исходить не из самостоятельного развития Востока и Запада, а из результата их взаимодействия.
Ментальность древневосточных народов была очень, своеобразна. Общественное сознание носит здесь харизматический характер: действительность воспринимается через чувственный опыт (слышу, ощущаю, вижу) и через веру в божественные силы. Цель существование обществ понимается на Востоке как движение и приближение к некоему высшему божественному идеалу. Отсюда постижение высшего сакрального смысла, а не реализация конкретных человеческих целей- главная ценность жизненного бытия народов Востока. Стремление к духовному совершенству, истовость религиозного поиска характерны как для индуизма и буддизма Индии, даосизма Китая. В мировоззренческом плане в восточных цивилизациях отсутствует разделение мира на мир природы и социума, естественный и сверхъестественный. Поэтому восприятию мира восточным человеком присущ синкретический подход, выражающийся в формулах «все в одном» или «всем во всем». С точки зрения религиозной жизни, восточной культуре присущи нравственно-волевая установка на созерцательность, безмятежность, мистическое единение с природными и надприродными силами. В восточных мировоззренческих системах человек абсолютно несвободен, он предопределен в своих действиях и судьбе космическим законом.
В отличие от античной культуры человек не стремится здесь к внешней свободе, создавая новый внеприродный человеческий мир, он пытается растворить себя без остатка в мире вечной и божественной природы Целого и достигнув тем самым свободы внутренней. Именно так на Востоке (Индия, Китай, Япония) представляется образ высшего мудреца, человека тотально отрицающего внешний, обманчивый мир, растворяющий себя в вечном потоке жизни Дао, или обретающий внутри себя покой. Так происходит слияние человека с Бытием и достижение нарушенной человеческим разумом вечной гармонии. Именно такое состояние познается человеком в акте мгновенного озарения «сатори», который есть одновременно пробуждение от «сна» повседневности. Для достижения подобных состояний Восток предлагает множество психо-физических духовных практик (йога, цигун, боевые искусства).
Общества Востока построены на господстве общинных связей и принципах коллективизма. На практике это означало что, от рождения судьба человека определяется принадлежностью к социальной группе (касте, роду, сословию, общине и т.д.) Личные интересы без остатка подчинены общине. За социальной группой закрепляется вид деятельности, профессия, которые передаются из поколения, в поколение не меняясь. Человек не может изменить свой род занятий, это будет нарушением традиции, оскорблением предков и божественного порядка вещей. Такой тип культуры обычно именуется традиционной.
Вся религиозно-философская мысль Востока, также ориентировано на традицию, но традицию духовную. Индийские, китайские, и другие восточные философы, не стремились, во что бы то, не стало, сказать новое слово, а считали своим долгом сохранить достижения своих предшественников и углубить их интуитивные прозрения. Так знаменитый философ Китая Конфуций, утверждал, что он ничего не сочиняет, а излагает истину древних мудрецов. Передача истины в форме духовной традиции осуществляется от учителя к ученику. Причем в отличие от европейской образовательной традиции, где ученик через текст знакомился с учением своего учителя, что и предполагал сам термин «знание», то на Востоке, передача истины от учителя к ученику, осуществлялась исключительно через самостоятельное и непосредственное переживание этой истины учеником. То есть здесь «знание» выступает как лично пережитый опыт, расширяющий сознание ученика. Но, тем не менее, транслятором в передаче истины, которая является вечной и значит традиционной, выступает Учитель, который воплощает в себе высший духовный авторитет. Чем объясняется такой пиетет перед фигурой Учителя, на Востоке? В отличие от Европы Учитель открывающий ученикам свет истины, сам должен жить и выполнять на личном примере то, что он проповедовал. Здесь отношение к слову совсем было другое, чем на Западе. Лицемерие и лживость наставника, несоответствие его слова и дела, расценивалось как полное «незнание», и это не давало ему право называться Учителем.
Австрийский психолог Карл Юнг, используя психологические термины, предложил рассматривать Запад и Восток в психологических терминах экстравертности (Запад) и интровертности (Восток) , означающих соответственно обращением вовне на преобразование мира, и вовнутрь, на преобразование себя в едином природно-социальном мире. Действительно все древневосточные культуры являются, прежде всего, культурно-интровертными, направленными на себя, к сознанию и самосознанию. Поэтому восточные мудрецы так преуспели в познании человека. В то время как европейскую культуру можно назвать экстравертной, направленной на познание всего многообразия внешнего мира, путем приращения все новых и новых знаний, с целью получения господства над миром. На Востоке по-другому. Обучение здесь строится не на получении новых знаний, а на овладение священных преданий, традиций, религиозных текстов. Так достигается ценимая на Востоке стабильность и традиционализм. В то время как любые новации, изменения отторгаются, поскольку противоречат божественным заповедям. Этим достигается жизнестойкость культур и обществ Востока, несмотря на природные и социальные катаклизмы.
В традициях восточных культур Индии, Китая, Японии индивидуальное «Я» понимается как эгоистичное и очень изменчивое бытие человека и является главной помехой на пути поиска истинного знания. В отличие от европейского культуры где самоценность человеческой индивидуальности возведена в наивысший абсолют, в индийской религиозно-философской мысли освобождение от «Я», является главной задачей новичка-адепта вступающего на путь духовного самосовершенствования. С точки зрения буддизма, «я», «эго», «самость», являются главными препятствиями на пути истинного знания и духовного «освобождения» человека.
Во многих книгах посвященных достижению настоящей мудрости подчеркивается безмятежная радость человека, который смог «оставить себя» и устранить все образы своего «я». Возможно, западному человеку покажется ненормальным свойственное индийскому или китайскому пониманию личности нежелание иметь свое «я». Но таким же ненормальным покажется и индийцу и китайцу стремление европейца четко обозначить твердые границы своего «я»!
Обществу традиционного типа соответствует и особый способ мышления, получивший в научной литературе название восточного. При сравнении его с западным, (античным и новоевропейским) обнаруживается различия в общественном и индивидуальном сознании, этих обществ. В отличие от логического и активного преобразовательного мышления античных греков и европейцев Нового времени, на Востоке доминирует созерцательное отношение человека к миру. В отличие от греков и римлян, которые впервые через логические понятия пытались отразить действительность, мудрец на Востоке это пытался выразить через образ, притчу и миф. Здесь идеалом мыслителя был не исследователь, всесторонне познающий окружающий его мир и преобразующий его на основе знания, а мудрец, прислушивающийся к себе и пытающийся через себя понять мир. Отсутствие противопоставления субъекта и объекта, восприятие их в единстве (например, в дзен-буддизме и даосизме), неразделимости исключало появление на Востоке онтологической и гносеологической проблематики в том виде, в каком она существовала в античной и европейской философии. Зато этическая проблематика о правильной жизни становится главной в восточной философии и религии. Брахманизм, индуизм, чань- и дзэн- буддизм, даосизм и конфуцианство- в центре всех этих направлений мысли Востока находятся нравственные принципы человека, правила и нормы организации социальной жизни, способы психической саморегуляции.
Восток в отличие от Запада всегда демонстрировал иное отношение к жизни и смерти. Здесь где периоды социального безмолвия и пассивности длились столетиями, культура выработала социально-нормативную концепцию ухода: из общественной жизни (монашество) и от связанных с ней беспокойств и разочарований (созерцательное «недеяние»), из жизни вообще (самоубийство самураев) или еще более радикальный уход из бытия в небытие (нирвана). Сам человек, личность на Востоке никогда не имели собственной ценности. Человек песчинка на берегу океана вечности, от него ничего не зависело. Отсюда и один из характерных символов культуры восточного типа- человек в лодке без весел, течение реки (времени) определяло жизнь человека, т.е. традиции, государство, природа определяли путь жизни человека, поэтому весла человеку были не нужны. Трудно представить себе такой образ для западной культуры. И даже если представить, то финал этого сюжета был бы другим, например: человек оторвав от лодки часть доски, направляет его к берегу, и при этом сам выбирает себе дальнейший маршрут. Поскольку именно таков социокультурный тип человека западной культуры, противоположный во всем человеку Востока.
